— Мило, но совершенно излишне, — произнес он, имея в виду ее стремление избавиться от несуществующих капель крови.
Алексия напомнила себе, что лорд Маккон и ему подобные лишь недавно приобщились к цивилизованному обществу. От них просто нельзя ожидать чересчур многого, особенно в деликатных ситуациях вроде нынешней. Конечно, это не касалось профессора Лайалла, который всегда был безупречно вежлив. Она с признательностью посмотрела в его сторону.
Лорд Маккон нахмурился еще сильнее.
Мисс Таработти полагала, что недостаточно культурное поведение лорда Маккона являлось следствием его происхождения. Ходили слухи, будто он сравнительно недолго проживает в Лондоне и что явился сюда из самых варварских мест Шотландии.
Чтобы утихомирить своего альфу, профессор деликатно кашлянул. Граф уставился на него так, что казалось, сейчас прожжет в помощнике дырку.
— Да?
Профессор Лайалл опустился перед вампиром на корточки, с интересом изучая шпильку. Потом поковырялся пальцем в ране, обмотав руку безупречно белым батистовым носовым платком.
— Вообще говоря, беспорядок совсем невелик. Брызги крови практически отсутствуют, — он наклонился, принюхался и констатировал: — Определенно, Вестминстер.
Граф Вулси, казалось, все понял. Он перевел пронзительный взгляд на мертвого вампира.
— Должно быть, он был очень голоден.
Профессор Лайалл перевернул тело.
— Что тут произошло?
Он извлек из жилетного кармана наборчик деревянных пинцетов и одним из них подцепил что-то на задней стороне брюк вампира. Потом еще порылся в карманах, вытащил миниатюрный кожаный футляр, открыл его, щелкнув кнопкой, и достал причудливый предмет, напоминающий защитные очки-гогглы. В золотистую оправу с правой стороны были вставлены многочисленные линзы, между которыми, кажется, находилась какая-то жидкость. Вдобавок это хитроумное устройство было оснащено крохотными кнопками и шкалами. Водрузив диковинную вещицу на нос, профессор Лайалл снова склонился к вампиру, умело подкручивая стрелки на Циферблатах.
— Силы небесные, — воскликнула Алексия, — что вы такое надели? Похоже на несчастный плод незаконной любви подзорной трубы и театрального бинокля. И как же прикажете называть этот предмет — бинокуляры? Спектрокуляры?
Граф весело фыркнул и попытался притвориться, что вовсе этого не делал.
— Как насчет стеклокуляров? — предложил он, подыгрывая мисс Таработти.
При этих словах в его глазах мелькнул какой-то встревоживший Алексию огонек. Профессор Лайалл оставил свои исследования и перевел взгляд на них обоих. Его увеличенный линзами правый глаз казался чудовищно огромным. Это было ужасно, и Алексия невольно вздрогнула.
— Это мои монокулярные перекрестно увеличивающие линзы со спектромодификатором, и они бесценны. Буду признателен, если вы не станете столь открыто над ними глумиться, — и он, отвернувшись, снова сосредоточился на своей задаче.
— О-о! — пояснения профессора произвели на мисс Таработти должное впечатление. — И как же работает это устройство? — спросила она.
Профессор Лайалл, внезапно оживившись, снова посмотрел на нее.
— Вот, извольте видеть, это действительно очень интересно. Нажатием вот этой маленькой кнопочки вы можете изменять расстояние между двумя стеклами вот тут, позволяя жидкости…
Его прервал стон графа.
— Не поощряйте его, мисс Таработти, иначе мы проведем здесь всю ночь.
Профессор Лайалл со слегка удрученным видом снова сосредоточился на мертвом вампире.
— Итак, что за субстанция повсюду на его одежде?
Его босс, предпочитавший прямой подход, вновь нахмурился и укоризненно посмотрел на Алексию:
— Что, прах его побери, за гадость на нем?
— А-а, это… — сконфузилась мисс Таработти. — Это, как ни печально, пирог с патокой. Трагическая потеря, осмелюсь заметить.
Именно в этот момент ее живот заурчал в знак согласия. Алексия благопристойно покраснела бы от смущения, если бы не пошла цветом кожи в одного из, как говаривала ее маменька, «итальянских язычников», которые никогда не краснеют — ни благопристойно, ни как-нибудь еще. (Убеждать маменьку, что христианство, по сути, пошло из Италии, в результате чего итальянцы являлись прямой противоположностью язычникам, было пустой тратой времени и сил.) Алексия решительно отказалась извиняться за проделки своего желудка и удостоила лорда Маккона вызывающего взгляда. Как раз из-за пустого живота она и ускользнула из бальной залы. Маменька уверяла, что на балу будет угощение, но на деле им предложили лишь чашу пунша и немного печально поникшего кресс-салата. Алексия, никогда не позволявшая своему желудку верховодить над ней, велела дворецкому подать ей чай в библиотеку. Обычно во время балов она находилась на задворках парадных залов, стараясь выглядеть так, будто ей вовсе не хочется получить приглашение на вальс, и чай был весьма заманчивой альтернативой подобному времяпрепровождению. Конечно, распоряжаться чужой прислугой невежливо, но если вам обещают бутерброды, а потом подают исключительно кресс-салат, не остается ничего иного, кроме как взять дело в свои руки!