— Мне всё равно как ты выглядишь, — чуть покривил я душой. — Мне сказали, что нужно купить жетон с лечебным навыком и установить его здесь.
— Всё так, — он убрал маску обратно в инвентарь. Вместо неё достал несколько кристаллов. — Выбирай.
— Почему он? — шагнула вперёд женщина. — Навык нужен, чтобы лечить наших больных. Выбирать должны мы.
— А навык остаётся с ним навсегда. Полагаю, ему вряд ли понравится занять ценную ступень лечением морового поветрия, которое встречается не так прям и часто.
— Угу, — согласился я с ним. А потом добавил, увидев зверский взгляд дамочки. — Но можно поискать компромисс.
Поиск привёл к тому, что мне достался кристалл с длинным названием: Восстановление организма к состоянию до недуга. Из описания понял то, что с его помощью можно лечить как болезни, так и раны. Главное условие одно: чтобы болезнь и ранение было не хроническим и появилось сравнительно недавно. То есть под свежие раны после боя и поселковый мор вполне подходит.
Выучил талант прямо в этом ангаре за грязной ширмой из плотной ткани или тонкого пластика. Организм как обычно отозвался ломотой во всём теле, лёгкой тошнотой и слабостью. Но, думаю, к моменту, когда вернусь в посёлок лесорубов, способность прочно устроится в моей системе Возвышения и станет готовой для работы.
— Я вас провожу до посёлка, — сообщил «палпатин», когда наша группа выбралась на поверхность. Здесь уже во всю светило солнце. После тёмного и мрачного подземелья её свет стал отличным катализатором улучшения настроения. А вот лесорубы стали ещё мрачнее. И было с чего. Ведь каждый лишний потерянный час — это чья-то жизнь из их родных и знакомых.
— Зачем? — удивился Жак.
— Со мной будет быстрее и безопаснее.
— Ну, если хочешь, то пошли, — пожал плечами лесоруб.
В самом деле, незнакомец в плаще повёл нас совсем другим путём, чем мы шли сюда. Он оказался чуть-чуть короче и легче. А самое главное то, что до самого частокола мы не встретили никого из опасных хищников.
— Дальше вы сами, — сказал он нам, остановившись в полукилометре от поселения. До открытого пространства — вырубки и п а ла вокруг защитных стен — оставалось совсем чуть. И немного больше до дороги, где всё также стояли рогатки с сетями.
— Да уж и так понятно, — бросил ему второй лесоруб, оставшийся для меня безымянным. — Никому не нужно, чтобы тебя видели с нами.
Как только мы вышли на дорогу, я поинтересовался у своих спутников:
— Это кто такие? Похожи…
— Мы и сами знаем, на кого они похожи, — грубо оборвал меня Жак.
— Ты лучше мне сам всё расскажи. А то ведь я начну спрашивать у других. И вдруг задам вопрос не тому, кому можно, — я многообещающе посмотрел на него.
— А ты не понял? — вместо него мне ответила женщина.
— Нет. Они похожи на киборгов. Но таких я никогда не встречал. Все они вместо разговора и торговли старались оторвать мне голову.
— Это изгои. Не понял, что ли? — резко и отчего-то приглушённым голосом произнёс Жак. — Эй, ты не знаешь, кто это⁈
— Даже не слышал, — я отрицательно мотнул головой. — Так кто?
Лесорубы называли изгоями тех, кто в погоне за личной силой считали, что все способы позволены и риск оправдывает результат. Такие люди использовали таланты из чужой ветви — Красной и Чёрной. И только у одного из ста получалось взять способность, которая была полностью противопоказана представителям Белой ветви. Это даже не талант, способный превратить человека в полузмею или вырастить на его теле перья. Всё-таки подобные жетоны падают с одноветкового, так сказать, сородича. Изгоев нигде не жалуют. Настолько, что стараются уничтожать при первой возможности и после любого слуха. И было с чего. У ставших, так сказать, мутантами — а как по мне, то так оно и есть — бывших людей сильно менялась психика. Агрессия возрастала в несколько раз. Шайки изгоев могут просто так уничтожить небольшое поселение внутри защищаемого Пояса. Они нападают на караваны, на прииски и так далее. Никто из них не делит людей и разумные машины на своих и чужих. Для них враги все. Даже такие же мутанты, если они отказываются поддерживать и присоединяться.
Вот только подземное поселение говорит, что в страшилках про изгоев что-то не всё сходится. Несколько сотен мутантов в нескольких часах от сотен людей живут и не вредят последним. Странно такое видеть, когда тебе рассказывают о том, какие они душегубы. И я оказался прав, когда услышал продолжение от Жака.
Люди шли на огромный риск не просто так. У тех, кто ловил мутировавшую птицу удачи за хвост, удваивалось количество разрешённых на ступень талантов. К примеру, возвышенный-изгой на двадцатой ступени мог изучить двадцать талантов из Белой ветви и столько же из Красной.
«Вот теперь понятно, — хмыкнул я про себя. — Виновата банальная зависть, а не злость мутантов на весь мир. Кланы боятся конкуренции, вот и уничтожают тех, кто на дальней дистанции способен скинуть их с Олимпа».
— Так что очень советую не трепать языком о том, что ты видел и где побывал. В посёлке не все знают про изгоев и то, что кое-кто ведёт с ними дела, — закончил свой рассказ Жак. — Если брякнешь в каком-нибудь городе, то тебя самого мигом подвесят на мясницкий крюк. А потом и к нам наведаются.
— Ясно. Не волнуйся, буду молчать, — ответил ему я. Чужой рассказ заставил серьёзно задуматься кое над чем. — А там живут только те, кто выучил навыки роботов? Или ещё и те, кто с демонов берёт способности?
— Под землёй таких нет, насколько я знаю. Но слухи про таких уродов до меня доходили и я бы с ними не хотел встретиться. Даже если буду сидеть дома, а он стоять на опушке леса напротив частокола. Про демонических изгоев говорят, что они одиночки и убивают, чтобы жить. Самые сильные из трупов создают личную гвардию.
— Понятно.
Сказал одно, а подумал другое. Я изучил один из талантов, взятых с существа чёрной ветви. Но изменений никаких в себе не ощущаю, и рядом со мной никто не мрёт. Правда, и в описании жетона с навыком не говорилось, что он ведёт к изменению тела в отличие от того же Нечестивого высасывания жизни. Стал я мутантом или нет? Чёрт, теперь ещё и этим будет мозг занят. Очередная, блин, фобия добавилась. Ещё и странное внимание ко мне подземников в общий котёл проблем стоит закинуть. Ведь ясно любому, что меня позвали вниз, чтобы посмотреть лично и сделать какие-то выводы. И вполне может быть так, что я вышел на поверхность с лесорубами только из-за того, что мутанты включили меня в какие-то свои планы.
Единственное за что их могу поблагодарить: они не потащили сразу на жертвенный алтарь и не посадили на цепь.
За этими размышлениями не заметил, как со своей группой подошёл к воротам посёлка.
— Наконец-то, — раздался счастливый голос Нила. — Нормально сходили?
Кожемяка устроился рядом с «рогатками». Сел пятой точкой на землю и прислонился спиной к одной из оборонительных конструкций.
— Лучше некуда. Ты себя как чувствуешь?
В принципе, можно было и не уточнять. Нил был белым, как снег, лицо покрыто каплями пота, а губы страшными корками, будто на них наклеили восковые пластинки.
— Совсем худо. Ногу словно рвёт на части. Даже уже стало всё равно сдохну от мора или сожрёт какой-нибудь монстр.
Нога и в самом деле выглядела так, что её остаётся только отрезать и закопать поглубже. Верёвки он разрезал и выбросил деревяшки-шины, чтобы облегчить страдания. Когда-то давно я читал старую книжку про героического советского лётчика, сбитого фашистами на оккупированных территориях. При приземлении он получил ранения ног, вследствие чего развилась гангрена. Так вот, когда читал описание раздувшихся гниющих ног, то представлял нечто ужасное и страшное. Сейчас я видел наяву те свои мысли.
— Сейчас попробую тебе помочь. Только не спрашивай почему не делал этого раньше, — сказал я ему и опустился рядом с ним на одно колено.
— Эй, эй! — заволновался Жак. — Ты что собираешься делать? Энергия нужна нашим людям, договаривались, что ты станешь их лечить!