Пункт два в теме «главное»: бездушные могли изучать абсолютно любые таланты без риска бесполезного разрушения жетона и вреда для собственного тела и сознания-программы. То же самое, что мог и я. Правда, отличия между нами были и заключались они в том, что эти псевдолюди не могли брать любое количество способностей. Ограничения у них оказались такими же, как у обычных аборигенов этого мира. То есть, значение главной ступени было равно количеству доступных изученных навыков. Не больше. Но даже так открываемые передо мной возможности приятно ласкали фантазию, даруя ей экстаз. Когда-то я мечтал о создании собственного клана с верными мне людьми, которые не предадут никогда. С этими бездушными у меня появилась возможность превратить мечту в реальность.
И пункт три в той же теме: «шаг» ступени у бездушных равнялся десяти тысячам марок и не менялся в зависимости от её величины. Первая ступень — плюс десять тысяч. Сотая ступень — тоже плюс десять тысяч. Шаг ступени навыков и вовсе сущие копейки — сотня! Вот бы мне такие условия. Я тогда уже давным-давно перешагнул бы через сотый уровень, и хрен бы какой Круишер посмел на меня тявкнуть! Пожалуй, даже скрываться не пришлось бы. Моя сила стала бы щитом от всех злопыхателей любого уровня.
После изучения всех возможностей био-андроидов у меня в голове зародилась крайне интересная мысль. А что если их использовать в качестве бойцов против проклятого титана, когда призову того на моих условиях и в место, которое я выберу сам? Десяток бездушных с навыком Рассекатель тёмной ауры и ступенью хотя бы в пределах пятидесятой вполне имеют шанс помочь мне прибить тварь. А если они ещё и амулетами способны пользоваться, то мощность совокупного залпа вырастет на порядок!
Меня так и подмывало активировать одного-двух бездушных, чтобы проверить на практике собственные мысли. Остановило отсутствие ресурсов. Если уж и ставить в строй их, то не меньше трёх-пяти и со ступенями от тридцатой да с дюжиной боевых навыков. Иначе в итоге всё выльется в бесполезную трату марок в виде красивой куколки, которую десяток фаланг загрызут в течение минуты.
Напоследок ещё стоит уточнить, что с помощью программы-личности можно было заложить любой характер в бездушного. От злобствующего на всё и всех соседа-алкаша пенсионного возраста до задорной и юморной студентки с тягой к знаниям по всем направлениям и крайне раскованным поведением. На верность хозяину это никак не влияло. Если он прикажет вспороть себе живот, то злобный пенсионер это сделает в ту же секунду, хоть и с матом в адрес отдавшего приказ. На чём, собственно, я и прокололся в начале своей жизни в этом мире. С другой стороны, а что мне оставалось делать? Самоубиться ради сохранения тайны собственной сути попаданца?
Закончив со всеми задачами в подземном объекте, наша троица вернулась в Фаркрас. По дороге мы отлично поохотились, значительно проредив поголовье крупных зайцев на двух больших полянах. А также насшибали с деревьев два с половиной десятка огромных фазанов, которые статями не уступали глухарям. На крупных зверей решили не отвлекаться, оставив их на будущее. Тем более что возни с огромным оленем или лосем было больше, чем с зайцами и птицами. Мелких зверьков и птиц даже не потрошили, только спускали кровь, после чего убирали в мешок из непромокаемой и не пропускающей запахи ткани. Львиную долю добычи я спрятал в свой инвентарь, остальное разбросали по рюкзакам, после чего понеслись по лесу едва ли не со скоростью легковушки по трассе благодаря зачарованным джамперам и высокоуровневым навыкам по пользованию ими. Всё-таки вещь получилась преотличнейшая. Жаль, что из памяти пока не получается вытянуть что-то ещё из земных поделок, которые идеально подойдут под местные реалии.
Следующие несколько дней после возвращения из рейда к бездушным прошли обычно. Дежурства по казарме, патрули по территории посёлка, часовая служба на стенах и крышах. На четвёртый поздно вечером меня вызвал к себе опцион.
— Иван, насколько у тебя хорошо развиты таланты для поиска следов и ориентирования в лесу? — поинтересовался он.
— Хорошо. Не идеально, конечно, но в лесу не заблужусь так, чтобы в нём сгинуть. И зверя смогу выследить. Ну, или человека, если тот не егерь и лесовик, для которого любой куст дом родной, — честно ответил я ему.