Я мотаю головой, прерывая ее рассказ.
– Ты знаешь, кто пригласил его?
– Н-нет, – запинается она, глядя на меня широко раскрытыми глазами. – Но, если хочешь, могу его спросить.
– Что ты имеешь в виду?
– Кажется, мы встречаемся позже в «Дэйв-энд-Бастерс»[22].
– Во сколько? – спрашиваю я, сжимая ее руку чуть сильнее, чем следует.
– Э-э, кажется, в десять? – поморщившись, отвечает она.
Бинго.
Я отпускаю девчонку, и она растирает руку.
– Спасибо, Сиенна.
– Не за что, – отвечает та, совершенно сбитая с толку.
Я достаю телефон и звоню Джеку Дюпону. Мы дружим еще с колледжа, и порой при необходимости Джек исполняет роль моего телохранителя и наемника. Сегодня мы наняли целую службу охраны, так что его услуги не потребовались. Но те показали себя бесполезными кретинами. Так что теперь мне нужен Дюпон.
Он снимает трубку после первого гудка.
– Приезжай и забери меня, – говорю ему. – Немедленно.
Аида
Мы плюхаемся в машину Неро и рвем когти от дома Гриффинов так быстро, насколько это возможно, с учетом слоняющихся повсюду гостей. Мы с Неро вопим, Данте сердится, а Себастиан выглядит заинтригованным.
– Какого хрена вы натворили? – требует ответа Данте.
– Ничего! – отвечаю я.
– Тогда почему мы мчимся так, словно у нас на хвосте десяток копов?
– Вовсе нет, – говорю я. – Просто Кэллам Гриффин застукал меня в доме.
– И что сказал? – с подозрением спрашивает Данте.
– Ничего. Мы не говорили.
Данте переводит взгляд с меня на Неро, его насупленные брови сошлись в одну сплошную линию. Неро пытается сохранять спокойствие, не сводя глаз с дороги. Себастиан выглядит совершенно невинно – он, в общем-то, ни в чем и не виноват, – мы схватили его, когда Себ спокойно попивал себе диетическую колу в компании какой-то рыжули.
Думаю, Данте сейчас вспылит.
В этот момент он порывается вперед и хватает меня за волосы, притягивая их к себе. Так как волосы крепятся к моей голове, я тянусь вслед за ними.
Данте втягивает воздух и с отвращением откидывает меня назад.
– Почему от тебя пахнет дымом? – резко спрашивает он.
– Не знаю.
– Ты врешь. Я слышал, как в доме заревела пожарная сигнализация. Немедленно говори правду, или я звоню папе.
Я хмуро смотрю на него в ответ, мечтая быть такой же огромной и иметь руки гориллы, способные разорвать человека на части. Тогда я была бы гораздо более устрашающей.
– Ладно, – отвечаю ему, наконец. – Я была в библиотеке наверху. Начался небольшой пожар…
– НЕБОЛЬШОЙ ПОЖАР?
– Да. Прекрати орать, иначе я не скажу больше ни слова.
– И как же начался пожар?
Я поерзала.
– Возможно, я… случайно… немного сунула шторы в камин.
– Porca miseria, Аида! – матерится Данте. – Мы заехали просто выпить и поглазеть на салют, а не сжигать к хренам их дом!
– Он и не сгорит, – огрызаюсь я, не вполне уверенная в своих словах. – Я же говорю, там был Кэллам.
– Это ничем не лучше! – взрывается Данте. – Теперь он знает, что это сделала ты!
– Может, и не знает. Может, он вообще понятия не имеет, кто я.
– Сильно сомневаюсь. Он не такой идиот, как некоторые.
– Включая меня? – уточняет Себастиан.
– Включая тебя, – отвечает Данте. – Даже если сегодня ты ничего и не натворил, ты все равно идиот.
Себастиан смеется. Его невозможно задеть.
– А ты где был? – оборачивается Данте к Неро.
– На первом этаже, – спокойно отвечает тот. – С Норой Олбрайт. Ее отец владеет отелем в Миллениум-парк. Как-то назвал меня мелким скользким бандитом. Так что я трахнул его дочь посреди столовой Гриффинов. Убил двух зайцев одним выстрелом с учетом мести.
Данте ошалело мотает головой.
– Поверить не могу. Вы ведете себя как дети малые. Не стоило вас туда отпускать.
– Блин, да заткнись уже, – говорит Неро. Он не из тех, кто будет терпеть дерьмовые заскоки Данте, даже если это грозит ссорой. – С каких это пор ты пай-мальчик? Ты ненавидишь этих гребаных лепреконов так же сильно, как и мы. Мне насрать, если мы угробили их вечеринку.
– Тебе будет не насрать, если Кэллам Гриффин займет место олдермена. Он проведет нас по всем кругам бюрократического ада и закроет наши проекты. Нам крышка.
– Да? – отвечает Неро, прищурив глаза. – Тогда нанесем Кэлламу визит, прихватив электрошокер и плоскогубцы. Немного над ним поработаем, пока не станет более сговорчивым. Я не боюсь ни Гриффинов, ни черта лысого.
Данте лишь качает головой, он слишком раздражен, чтобы пытаться нас вразумить.
Меня раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, Данте прав – мы действительно вели себя слегка безрассудно. С другой – выражение лица Кэллама Гриффина, когда библиотеку охватил пожар, было бесценно.