— Держи, — ссыпал я в руки «вору» вынесенные из хранилища камни-шарики-палочки-свитки-дощечки, потом подобрал упавшую с дерева ветку, нашёл относительно чистую полоску земли и, опустившись на корточки, принялся «рисовать».
— Это что, руны? — поинтересовался Аршаф, разглядывая появляющиеся под кончиком ветки художества.
— Надеюсь, что да, — бросил я, не оборачиваясь.
Сказать, что я в совершенстве знаю традиционный китайский, означало бы погрешить против истины, но несколько сотен общеупотребительных иероглифов намалевать мог, причём, достаточно точно. Те, что сумел накарябать под деревом, можно было прочесть как «морозное утро, земля во льду, небо холодно». Немного витиевато, но, в целом, приемлемо, назначению соответствует.
— Пробовать будем? — взглянул я на «вора».
Тот молча кивнул.
Перед лицом у меня заклубилось знакомое облако.
Неспешно поднявшись, я выбросил не нужную более веточку, ещё раз окинул внимательным взглядом написанное-нарисованное (вдруг напортачил?) и, убедившись, что всё нормально, ошибок нет, направил в него всю полученную от «вора» энергию.
Иероглифы на мгновение вспыхнули, а ещё через миг земля вокруг них покрылась инеем.
«Метр на метр, — прикинул я примерную дальность действия заклинания, а через секунду добавил. — И ещё вверх... тоже метр».
Водяной пар над замёрзшим участком, став пересыщенным, обратился в туман.
Аршаф подошёл ближе, вытянул руку...
— Холодно, — сообщил он, посмотрев на меня.
Я мысленно приказал рунам развеяться.
Получилось.
Холодный туман исчез, слой инея превратился в воду.
— Что это было? — хрипло спросил Аршаф, тронув мыском сапога влажную землю.
— Холодильник, — проговорил я с нарочитой небрежностью...
Глава 5
Двигаться по пустыне верхом оказалось не в пример легче, чем на своих двоих. Но всё равно — идти по песку лошади уставали, особенно, когда наступали жаркие дневные часы. Чтобы их переждать, Халеш с Давлетом устанавливали полотняный навес, под который заводили всех скакунов, а рядом с ними устраивались и сами. Гиана с Алиной спасались от зноя отдельно — в палатке с большими про́духами. Проникающий сквозь них ветерок давал ощущение хоть какой-то прохлады.
На походные неудобства Алина не жаловалась. По сравнению с тем, что ей выпало испытать в первые сутки после прохода через Путевой холм, южное пекло и относительно скудный запас воды в бурдюках уже не казались чем-то серьёзным. Оазис, который она невзначай сотворила из забытой неведомым колдуном рунной записи, девушка уничтожила — просто вытянула из поддерживающего заклинания всю маг-энергию и развеяла её над барханами.
Новые спутники бывшей невесты Ашкарти отнеслись к этому с пониманием и благоговением, осенив себя особыми жестами — будто бы омывая лицо, а после сдувая со сложенных чашей ладоней невидимые пылинки.
Скучать беглянке в пути не пришлось. Гиана, невеста батыра Халеша, оказалась ужасной болтушкой. И если во время переходов от привала к привалу ривийка ещё старалась себя хоть как-нибудь сдерживать, то когда они забирались в палатку и оставались одни, без мужчин, говорила почти без умолку. Алина, в основном, слушала. Иногда даже в полудрёме, но её новая подружка внимания на это не обращала. Требовалось только время от времени вставлять в чужой монолог какие-нибудь междометия-восклицания наподобие «да», «нет», «угу, «ух ты» и «обалдеть», и этого было достаточно.
Благодаря разговорчивости своей новой подружки, всего лишь за двое суток Алина узнала о стороне, куда её занесло, в сотню раз больше того, что ей целых пять лет рассказывали в школе невест Ашкарти.
К слову, самой Гиане только месяц назад исполнилось двадцать, и ей, наконец, разрешили покинуть дом под присмотром брата и жениха. Её семья проживала в небольшом пограничном городе на северо-восточной окраине Ривии. Отец, мать, четверо братьев, две младших сестрёнки... Жили довольно зажиточно, имели собственный дом, стадо в сотню голов, лавку на рынке и голос в совете купеческой гильдии...
— А за Халеша меня ещё пять лет назад посватали, — сообщила Гиана уже на первом привале по «очень большому секрету», — Правда, красавчик? — и тут же, не дожидаясь ответа, принялась развивать тему. — Ты даже не представляешь, как я хочу побывать в столице! Ты там бывала, да? Халеш, он настоящий батыр, десятник в охране великого взира. Ты, кстати, взира когда-нибудь видела, нет? Ой, а я так хочу посмотреть на него. Говорят, он самый великий саир во всей Ривии. А Халеш, он колдовать не умеет. И Давлет не умеет, и я. Зато у нас есть с собой рунные камни, их сам Бадру́х создавал. Знаешь такого? Ох, да зачем же я спрашиваю, ты же ведь пери, ты и сама умеешь...