– Разве это имеет значение? – Анжелика положила голову ему на плечо, водя рукой по его груди.
– И очень большое… для меня.
– Это личное.
– Знаю. Но может, ты поделишься со мной?
Видимо, он не поймет ее, тем не менее она попытается ему объяснить.
– Сам акт… вещь более личная, чем все остальное.
– Ты имеешь в виду занятие любовью?
– Занятие любовью? – повторила Анжелика. – Это не должно быть занятием. Должна быть любовь. Тело – единственное, что по-настоящему тебе принадлежит, и я никогда не могла распорядиться им легкомысленно. Я не осуждаю других за то, что они думают иначе, просто я хочу, чтобы ты понял меня.
– Кажется, понимаю.
– Ничего не может быть интимнее, чем впустить кого-то в свое тело. Или входить в чье-то тело. Итак, ты спросил, я ответила. Надеюсь, ты не считаешь меня странной?
– Нет. И все же почему ты решила заняться любовью именно со мной?
Анжелика уткнулась головой ему в плечо. Она зашла слишком далеко и сказала слишком много. Но понял ли он ее?
– Энджел, я думаю… я чувствую, почему ты это сделала. Возможно, ты любишь меня? Пожалуйста, ответь.
Анжелика покачала головой.
– Сядь сверху. Я хочу видеть твое лицо.
С его помощью она села на него верхом, упершись руками ему в плечи.
– Хороша, – пробормотал Синджун. Притянув ее к себе, он взял в рот сосок и начал посасывать, затем сказал: – Я опять готов.
Она немного приподнялась, чтобы принять в себя его восставший пенис.
Когда она проснулась, место рядом с ней пустовало, но из ванной комнаты доносился шум льющейся воды.
Синджун лежал с закрытыми глазами в ванне и распевал нечто отдаленно похожее на «Это должна быть ты».
Он не заметил Анжелику, пока она уже не встала одной ногой в воду.
– Здесь тепло? – невинно спросила она, усаживаясь на него верхом.
– Скоро будет еще теплее. Но сначала я хочу тебе кое-что рассказать. Это не займет много времени. В тот день, когда мы поженились, Ди-Ди сделала аборт. Я узнал обо всем, когда примчался к ее бабушке.
– Зачем она это сделала? – прошептала Анжелика.
– Она не хотела иметь детей. Теперь я не осуждаю ее. Ди-Ди сама была ребенком, да и я тоже. Но того ребенка я хотел.
– Синджун, не надо.
– Я должен тебе сказать. Ди-Ди стремилась выйти замуж именно за меня. Заботиться о ней было некому, и она выбрала меня. Думаю, я по-своему любил ее. Несколько раз мы занимались любовью, она забеременела и, не сказав ничего мне, сделала аборт.
– Мне жаль вас обоих, – пробормотала Анжелика, глотая слезы.
– Да. Мне сообщили, что Ди-Ди очень плохо себя чувствует, лежит у бабушки, и я помчался туда. Миссис Калер сказала, что Ди-Ди кто-то сильно избил, поэтому у нее случился выкидыш.
– Ты уверен?
– Уверен. Ди-Ди не могла признаться бабушке и выдумала эту историю для отвода глаз. Но она умерла. Вот и конец истории.
– Почему ты решил рассказать мне? Для биографии?
– Нет. По-моему, нельзя любить человека и в то же время скрывать от него правду. Никто еще не дарил мне то, что подарила ты, – серьезно произнес Синджун. – Ты подарила мне себя.
– Да.
– Но ты бы этого не сделала, если бы не любила меня?
– Нет.
– Мне трудно поверить, что это говорю я, но, видимо, я испытываю то же самое к тебе. – Он поцеловал ее в губы. – Энджел, у тебя нет никого, кроме Огненной Бренды?
– Огненной?
– Огненная амазонка Бренда. Очень ей подходит.
– Она прелесть, и я очень ее люблю.
– А кого еще? У тебя есть кто-нибудь?
– Нет.
– А ты… когда-нибудь влюблялась?
– До тебя? Увлечения были, но не любовь. Ты веришь мне?
– Да. – Синджун хотел снова поцеловать ее, и тут пронзительно зазвонил телефон. – Проклятие! Только миссис Фал он знает, где мы.
– Вдруг у нее какое-то срочное дело к тебе? – Телефон не умолкал.
– Может, кто-то проверяет, на месте ли я?
– Или кто-то ошибся номером. Я возьму трубку. Если это не миссис Фалон, я представлюсь ночной дежурной.
– Нет.
– Да, – сказала Анжелика, выбираясь из ванны и подходя к аппарату, висевшему на кафельной стене. – Алло?
– Синджун? – раздался женский голос.
– Кто его спрашивает?
– А вы кто?
Анжелика собралась ответить, что ночная дежурная, но передумала.
– С кем вы хотите поговорить?
– Анжелика? – В голосе женщины прозвучала неприязнь.
– Да, Анжелика. – Отрицать уже не имело смысла.
– Это Лорейн. Мне нужно поговорить с Синджуном. Немедленно.
Анжелика передала ему трубку и тихо сказала:
– Это Лорейн.
– Слушаю, – поморщившись, коротко бросил он и через несколько секунд прервал говорившую: – Не твоего ума дело.
Анжелика похолодела от дурных предчувствий.
– Чаку не следовало говорить тебе, где я нахожусь. А миссис Фалон не должна была говорить ему. – Он хотел вернуть трубку Анжелике, но тут глаза у него сузились, губы превратились в одну жесткую линию. – Объясни.
Анжелика повернулась, чтобы уйти, однако Синджун отрицательно покачал головой.
– Почему ты не можешь сказать мне по телефону? Нет. Нет. Если Чак подтвердит, что верит твоим словам, я приеду. Анжелика приедет со мной.
Он повесил трубку.
– Что случилось?
– Если верить этой женщине, она знает, кто пытается меня убить.
Глава 22
«Бренда Баттерс просто уродина. Слишком высокая, слишком крупная, слишком самоуверенная».
Остановившись возле стола, Лорейн наливала себе вина и делала вид, что совершенно не интересуется разговором Бренды с Эндерсом.
– По-моему, Синджуну не надо возвращаться на Хелл, – задумчиво сказал Эндерс, откладывая в сторону толстый блокнот.
– Почему? – удивилась Бренда. – Я думала, вы будете рады его увидеть.
– Что бы там ни говорила полиция, но вертолет взорвался не случайно.
– Даже если кто-то пытался убить Синджуна, думаю, здесь ему намного безопаснее, чем в Сиэтле, – возразила Бренда.
Презрительно хмыкнув, Лорейн поставила на стол бутылку и наполовину осушила стакан. Последние дни на острове все только и делали, что говорили о взрыве и Фрэн. Фрэн то да Фрэн это. Даже проклятая собака не перестает скулить.
А у нее есть дела поважнее. Благодаря письму, найденному в коттедже, она могла теперь либо выиграть, либо окончательно проиграть.
– Лорейн, ты рада, что сегодня прилетит Чак? – повернулась к ней Бренда, и солнце позолотило ее огненно-рыжие волосы. – Без него ты ходишь словно потерянная.
– Я всегда в порядке. – Лорейн окинула ее неприязненным взглядом и одним глотком допила вино.
Интересно, где сегодня утром был Уиллис? Кажется, встречи с Брендой стали у него ежедневным ритуалом. Лорейн прямо заболела от ревности. Она снова посмотрела на Бренду, гадая, что особенного нашел в ней Уиллис. Наверное, уже трахнул ее, а Лорейн дал понять, чтобы она больше не подходила к нему.
Черт бы его побрал. Черт бы побрал их всех.
Бренда потянулась всем телом, словно большая рыжая кошка в белом купальнике с прозрачными вставками на соблазнительных местах. Видны и темные соски, и темные волосы на лобке. Она улыбается. Чувствует свое превосходство. Думает, она сексуальнее Лорейн, потому что ее, а не Лорейн выбрал Уиллис.
Интересно, Уиллис рассказывал Бренде о ней? Сказал, что больше ее не хочет?
Лорейн кипела от ярости. Пора браться за дело, только крайне осмотрительно.
В кухню вошла миссис Миджли, неся свежевыстиранное белье.
– Доброе утро, миссис Миджли, – улыбнулась Бренда. – Сегодня отличная погода, не правда ли?
– Да, отличная, – улыбнулась та в ответ.
– Почему бы вам не надеть купальник и не порезвиться в море? – предложила Бренда.
– Мне нравятся ваши шутки, мисс Бренда, – засмеялась миссис Миджли. – Я тут работаю. А не плаваю.
– Но могли бы, если б захотели, – сказал Эндерс. – Мистер Брейкер никому не запрещает проводить свободное время в свое удовольствие.