— О, так вы и это не знаете?
— Нет! — внезапно крикнула Мелори. — Не смей!
— Почему же? Они вправе знать.
А мы лишь непонимающе глядели то на одного, то на второго.
— Знать что? — спросила я, подозрительно покосившись на демона.
— Знать правду о том, кто же скрыт в вашем драгоценном Данте, и что же с ним произошло.
Я, Крис и Рейн взглянули на Данте, который заметно напрягся.
— Если ты это сделаешь… — прошипел он, сжав кулаки.
— То ты что, убьешь меня? Ты же знаешь, это невозможно.
Блондин скрипнул зубами и отвел голову вбок.
— Вот видишь, а им будет интересно узнать, что человек, живущий с ними рядом, не совсем-то и человек.
— О чем это он? — прошептал Рейн, удивленно взглянув на меня.
Я пожала плечами, такая же сбитая с толку, как и он.
— Дело в том, — тем временем продолжал Алан, — что Данте, как только очнулся после своей смерти, был настолько сильно одурманен желанием отомстить тем, кто убил его и тех, кому он служил, что даже не обратил внимания на то, что восстал из мертвых. Более того, его злость пробудила того, кто в нем был заточен, чуть ли не мгновенно после смерти. Данте нашел обидчиков сразу же, словно пес по запаху, и с особым кровожадным удовольствием убил их, но не сразу, а так, чтобы вдоволь насытиться страхом и переполняющим их ужасом. И только когда последний враг пал мертвой тушей к его ногам, он осознал, что больше не является таким, каким был раньше. Только тогда он заметил, что все это время сила, благодаря которой он расправился со своими обидчиками, была не его. И что же ты тогда сделал, Данте? Ты имел наглости заявить, что если эта сила в твоем теле, значит, она принадлежит тебе! И словно демон, ты поглотил эту силу. Но не забывай, что это тебе удалось лишь потому, что он был слишком слаб.
— Кто он? — не выдержав, спросила я.
— Носитель греха, которому подвержен сам Бог. Гнев Господа — как абсурдно звучит. Его поклонники гордятся и возвышают силу Господнего гнева, но это лишь доказывает то, что ваш дорогой Бог тоже грешник. А тем, кто олицетворяет этот грех, восьмой смертный грех, является сам Владыка.
— То есть…
— Да, — Алан перестал ухмыляться. — Тем, кто был заточен в Данте и чью силу он поглотил, был Владыка, или как вы его называете, Дьявол. Данте единственный умерший, кто был его носителем, и единственный из всех, кто сумел победить того, кто в нем заточен.
Наши шокированные взгляды метнулись к блондину. А он пытался убить Алана одним взглядом. Теперь все стало ясно: и его странное поведение, и такую легкость в обращении с силой. И это поистине ужасало.
— А теперь можете уходить, — произнес Алан, махнув тростью. — И можете не беспокоиться, никто из вас нам больше не нужен. Но когда начнется главное событие, — он усмехнулся, — обещаю, вы получите билеты на лучшие места.
Мелори фыркнула и, взяв все еще злого Данте за локоть, направилась к выходу. Мы с Крисом помогли Рейну встать, и они вдвоем пошли вслед за мужчиной и женщиной. Я же повернулась в сторону Грима. На лице парня не было видно ни капли вины или сожаления, а лишь легкая… жалость? Он что, издевается?
— Мио, — произнес он, подойдя ко мне и легко улыбнувшись, — ты это, не сердись, о» кей? Помнишь, я говорил тебе, чтобы ты умела вовремя забыть? Так вот, лучше будет…
Он договорить не успел, потому что я со всей дури врезала ладонью по его наглой физиономии.
— Какая же ты сволочь! — прошипела я, скривив лицо в болезненной гримасе. Внутри все разрывалось от обиды и боли. — И мне плевать, демон ты, или кто-то там еще. Ты врал, а я верила тебе!
— Я никогда не вру.
Его лицо стало серьезным, но мне было все равно.
— Ну тогда поздравляю, ты построил из правды отличную ложь. Как там тебя… Вельзевул, да? Мне плевать на то, что ты обо мне думаешь; плевать, что ты считаешь меня лишь глупым человечишкой; плевать, что ты такой весь из себя сильный и могучий демон, который может прихлопнуть меня как комара — плевать! Для меня ты всего лишь подонок, посмевший надругаться над моим доверием. И я больше не хочу иметь ничего общего с тобой.
Развернувшись на каблуках, я быстро зашагала вслед уходящим друзьям. Спину разъедал гневный взгляд демона, а до ушей донесся смех Беатрис. Грудь раздирало от боли, но я смогла высказать все, что хотела. Это тяжело, но я приложу все усилия, чтобы навсегда стереть из памяти дни, проведенные с ним вместе.
Когда мы в Риме садились на автобус, что должен был привезти нас к аэропорту Чампино, нас внезапно окликнули. Обернувшись, мы увидели Луку, стоящего прямо позади нас. Этого необъяснимого врага-союзника, которого я никак не могла понять.