На этот раз мы будем изучать мое зрение, обоняние, слух и вкусовые рецепторы, а так же скорость, рефлексы и интуицию. Надеюсь, теперь мне не придется давиться куском железа или смачивать руки в серной кислоте.
Глава 4
«И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне».
С недавних пор лаборатория в доме Локки стала больше походить на кабинет какого-то безумного ученого-химика, чем на комнату для обследования больных в доме врача. Там были и рентген-аппарат, и стоматологический стул, и деревянная кровать с ремнями для рук и ног, и несколько столов с разными непонятными ёмкостями, мензурками, скальпелями и инструментами, и кучи книг, которые стопками стояли в разных углах комнаты и еще много-много всего непонятного и странного. А сам виновник всего этого бардака сидел в дальнем углу комнаты за единственным, не заваленным ничем таким, столом, и что-то усердно писал в толстой синей тетрадке. Кружка кофе на краю стола осталась не тронутой.
Я аккуратно пробралась сквозь заваленную предметами комнату и встала позади парня.
— Привет, — сказала я, заглядывая ему через плечо, — что пишешь?
Локки вздрогнул и резко повернулся ко мне.
— Черт возьми, Мио, не подкрадывайся так! — громко воскликнул он и закрыл тетрадь, — Предупреждай, когда заходишь.
Я обиженно нахмурила брови и отодвинулась от него.
— Я вообще-то два раза стучала, но кто-то тут слишком занят, чтобы это заметить. Так что ты пишешь?
Локки тяжело вздохнул и взяв кружку с кофе, сделал маленький глоток.
— Холодное, — недовольно буркнул он под нос и, положив кружку обратно на стол, взглянул на свою тетрадь, — Это мой медицинский дневник. Я записываю все, что узнаю о твоем организме. В этой тетрадке результаты всех моих исследований и наблюдений. Знаешь, если эта книжонка вдруг попадет в руки простого человека, он посчитает того, кто это написал, сумасшедшим.
— Ну, — я ухмыльнулась и развела руками, — ты в некотором роде и есть сумасшедший, если продолжаешь общаться со мной, зная мою тайну, и при этом сохранив ее в секрете. Другие бы уже подняли панику, или того хуже, обратились бы к полиции или врачам.
На мои слова парень задумчиво хмыкнул и произнес:
— Ну, если бы я рос в нормальной семье и не изучал медицину, думаю, я бы так и поступил. Но, — он повернулся и хлопнул меня по плечу, — считай, что тебе очень сильно повезло.
Я закатила глаза и засмеялась.
— Мне это и так известно. Ну что, начинаем?
— Угу. Только вот, — Локки резко посерьезнел и внимательно посмотрел на меня, — после обследования, готовься ответить на все мои вопросы. Ты знаешь, о чем я.
Я обреченно опустила голову и кивнула. Значит, этого разговора мне все-таки не избежать.
После двух часов обследований я буквально чувствовала, как усталость медленно распределяется по моему телу. А вот Локки наоборот, выглядел слишком оживленным и бодрым, и сверкал даже каким-то детским восторгом. Такое ощущение, что я новая игрушечная машинка, а он маленький ребенок, который пытается эту машинку разобрать.
— Удивительно, — повторял он через каждые десять минут, а я только непонимающе моргала.
Сначала Локки измерил мою скорость на какой-то навороченной беговой дорожке, которую я поначалу не заметила. Дальше мы проверили мое зрение при помощи таблицы с буквами и разных линз. После этого он мне завязал глаза и на нюх давал определять разные предметы, и как я потом узнала, это были: какой-то мускусный парфюм, зерна кофе, разные цветы, ароматные масла, спирт, твердое мыло, чай, сырое мясо, сыр и так далее. Потом, с все еще завязанными глазами я пробовала разную пищу, или не совсем пищу, на вкус. После этого мы проверяли мой слух: из какой-то штуки, похожей на магнитофон, доносились разные звуки, а я должна была сказать, что это звучит. Дальше он исследовал мои условные рефлексы: кашель, чихание и мышечные рефлексы: когда стучать молотком по коленке, а нога должна дернуться (у меня не дернулась).
После этого началось самое интересное. Мы вышли на улицу, на задний двор дома Сальмори. Небольшая свободная площадка, огражденная высоким забором. Там было достаточно места для следующего эксперимента, как сказал Локки.