— Как же все, оказывается, легко, — уныло отозвался Крис. — Просто выбери, как тебе умереть.
Я, Рейн, и даже Мелори с Данте, согласно кивнули на это.
— Ну? — Стюарт поддался вперед, пытливо всматриваясь. — Что вы выберете?
Мы вопросительно переглянулись. В глазах каждого можно было заметить неуверенность, сомнение, долю страха, но все же чувствовалось, что каждый из нас выбрал одно и то же.
Внезапно Рейн отошел назад к дивану, плюхнулся на него и закинул руки за голову. Он обвел нас взглядом и ухмыльнулся.
— Ну что? Помирать, так с песней?
— С песней, — сдавшись, устало улыбнулась Мелори.
— Пропоем отходную, — засмеялся Крис, усевшись возле Рейна.
И я разделяла их выбор. Странно, но когда твердо осознаешь, что шанса выжить нет, чувствуешь себя намного лучше, чем если бы надеялся на жизнь. Ты становишься более бесстрашным, и как следствие, более безрассудным. Только вот иногда это безрассудство превращается в самое настоящее безумие…
Расспросив Стюарта о ближайших умерших, Мелори и Данте отъехали ненадолго, чтобы навестить одного мужчину, жившего в этом же городе. Я, Крис и Рейн остались со стариком. Роуз осталась с Нэнни внизу, в магазине.
Когда взрослые ушли, мы, не теряя времени, тут же окружили старика и стали закидывать его вопросами.
— Тише, тише, — он беззлобно отмахнулся от нас рукой, — сейчас все расскажу, но только по порядку.
Мы втроем умудрились усесться на два стула, стоявших возле его стола, и стали выжидающе прожигать старика взглядами. Нам не терпелось узнать историю его жизни.
Он прочистил горло, откинулся на спинку стула и направил свой взгляд на пейзаж, за маленьким окном.
— С чего же начать?.. В общем, родился я в предвоенный период, в небольшом городишке Мичигана. Необычные свойства своей памяти я обнаружил еще до того, как начал ходить. Как только мне исполнилось три, я уже знал алфавит, умел считать, читать и многое другое. Отец неимоверно гордился мной, называя гением, но мама почему-то отмалчивалась и неловко прятала глаза. Но все же она любила меня, как никто другой. Вскоре отца забрали на войну и, по неприятным стечениям обстоятельств, он умер почти сразу же после ухода. Мама много плакала, целыми днями ходила угрюмой, очень исхудала, хотя во время беременности сильно поправилась, короче говоря — была полностью убита горем. А через несколько месяцев перестала плакать… и спать, и есть.
— Она стала умершей, — выдохнула я.
— Да. Я заметил эти странности почти сразу же и много спрашивал её, что с ней такое. А она, не в силах придумать мне лживый ответ, лишь непонимающе качала головой. Мне тогда было почти десять, но я был намного умнее своих сверстников и все прекрасно понимал, мама знала это. У неё было тело умершего, но чрезвычайно хрупкая и ранимая душа. Она открылась мне, сказала: «Сынок, однажды, мама упала с моста, что рядом с нашим домом. Но когда выплыла, то стала такой, какая есть сейчас. Ты должен понять, я не могу скрывать от тебя это. Сынок, я, кажется, мертва». У неё не было посмертного шрама, так как она захлебнулась водой, но я сразу же поверил, видя болезненную бледность кожи и мутные глаза. Я не чувствовал страха, когда узнал её секрет, лишь желание помочь и защитить.
Мама старалась как можно реже показываться на людях, но это было невозможно, так как меня нужно было кормить, одевать, а для этого нужны деньги. Мама уволилась со старой работы и нашла место в кафе, на полставки. Некоторые люди замечали в ней что-то необычное, но ничего не говорили.
Когда мне исполнилось пятнадцать, к маме пришло письмо. «Мы знаем кто вы и можем помочь» — гласила вложенная записка. Там же был билет на самолет до Италии и купюра в сто долларов. В те времена это были большие деньги. На обороте записки значился адрес, куда нужно прийти. Я колебался, но мама сразу же ухватилась за эту возможность уйти из города, где есть опасность быть раскрытой. Но один билет значил, что те неизвестные люди ждут одного человека, а мама не хотела меня оставлять здесь. Поэтому она купила еще один билет на тот же самолет, и через неделю, в назначенное время отлета, мы навсегда распрощались со своим старым домом.
Стюарт сделал короткий перерыв, но мы не задавали вопросов, поэтому он продолжил.
— Думаю, вы знаете, что это было за письмо и от кого оно. Примерно в сороковых годах Алан начал собирать умерших по истечению десятилетия со дня их смерти. Так как мы попали почти в первые года проведения этой процедуры, то застали в штабе демонов сравнительно много умерших, хотя на деле их было не больше двух дюжин. Как только мы пришли, я сразу почувствовал, что чужой среди всей этой толпы, и что меня не должно здесь быть. Но и мать оставлять я не хотел, поэтому просто держал её за руку и ждал, что будет дальше.