Лука встрепенулся, отступил назад и взглядом коснулся лежащего в двух шагах от себя меча. Но тут между ними встал Грим и обратился к Алану:
— Постой, мы и так потеряли двоих собратьев. Нельзя сейчас идти друг против друга. Неужели всего несколько слов способны разрушить наш вековой союз?
— Мы все еще демоны, — заговорила Луиза и через секунду добавила своим мужским демоническим голосом, — Люцифер.
Именно её слова умерили пыл Алана. Он поднял голову и расслабил плечи. Теперь это был прежний, высокомерный и уверенный демон гордыни. Не человек.
Из его приоткрытого рта должны были сорваться какие-то слова, но что-то заставило его вновь напряженно нахмуриться. Он уставился на Грима, что непонимающе опешил. А после Алан вдруг отвращено скривил губы.
— Луиза, мне нужна твоя Мельпомена.
Луиза тут же без вопросов бросила ему свое копье, которое он схватил на лету. Грим заметно напрягся, когда острие направилось на него.
— Я существую на земле приблизительно два тысячелетия, — заговорил Алан, сжимая древко копья, — и тех демонов, которые нарушили догмы Кодекса чести, могу сосчитать на пальцах. На них ставится невидимое клеймо, которое оскверняет их дух и пятнает честь. Они хуже людей и должны быть наказаны в соответствии с Кодексом.
Плохо скрытый страх тенью скользнул по лицу Грима. Он отвел ногу назад, готовый в любой момент сорваться с места, но что-то в его потускневших красных глазах насторожило меня. Пугающая смиренность.
— Пусть Бездна будет к тебе… немилосердна, — произнес Алан и вонзил копье в Грима.
А он будто и не пытался отклониться. Когда копье выдернули из него, Грим пошатнулся и медленно склонился до земли.
Совершенно неосознанно я тут же сорвалась с места и подбежала к нему, успев словить его до того, как он ударится о холодный грунт. Зачем я это сделала? Где радость за смерть того, кто убил мою жизнь? Почему мне так больно?
Грим хрипло вздохнул и попытался скривить губы в улыбке, но не смог. Его рана почему-то не хотела затягиваться, а кровь ужасающей лужицей растекалась под бледным телом.
— Ты, это… прости, ладно? Я не со зла, сама понимаешь.
— Как же я ненавижу тебя, ублюдок! — воскликнула я с болезненно сжавшимся сердцем.
Узкая полоска его темных зрачков сжалась в кружок. А кровавое море вокруг него прорезали чистые небесно-голубые ручейки.
— Мне жаль за девушку-кузнеца, она держалась до последнего. А парнишку твоего я не хотел убивать.
— Ты растерзал его на куски! — шмыгнула я носом, пытаясь отогнать несуществующие слезы.
Наконец-то Грим смог улыбнуться, и слабо покачал головой.
— Ты не понимаешь. Я не хотел его убивать. Я просто не смог захотеть. А без этого…
Конец его фразы мне не удалось услышать, так как я, потрясенная внезапной догадкой, резко повернула голову в сторону куста, скрывающего тело Криса. Бездвижная рука выглядывала из листвы. Я вперила в неё глаза и спустя мучительно долгие три секунды заметила (или это мое воображение?) слабое движение указательного пальца.
— Грим! — вздохнула я, обернувшись к нему, и не сдержала вскрика. Его осунувшееся тело рушилось под тяжелыми каплями дождя как мягкий пластилин. Рана уже не кровоточила.
— Я был самым паршивым демоном за всю историю, — почти неслышно прохрипел он. — Не странно, что умираю я как предатель. Но ты, кххх… . Живи.
— Не могу, — в отчаянии замотала я головой. — Я тоже умру, меня пожрет Лилит. Она уже освобождена, у меня нет сил с ней бороться!
— Только что я видел, как умерший льет слезы… кххх… . Вы можешь все. Лилит… кхх… пленник в твоем теле… как птица в клетке. Ты должна войти в клетку, а потом поймешь все сама. Ты должна сохранить свое тело и душу. Тело не должно оставаться пустым. Кхх… а чтобы сохранить сознание просто помни, кто ты… кхах! — Он сделал последний глубокий вздох. — Мио, скажи кто я?
Он испуганно поднял брови и из последних сил потянул руку к луне. Я сглотнула болезненный комок и дрожащим от эмоций голосом ответила:
— Ты человек, Гримуальд Боттега. Небеса уже давно ждут тебя.
Прерывистый вздох, голубые глаза, с надеждой устремленные к небу, расслабленная улыбка, и тело в моих руках рассыпалось прахом. Поднятый порывом ветра, он устремился к луне…
Давясь невидимыми слезами, я прижала уцелевший скелет к себе, но он растрескался тонким льдом в моих объятиях.
Я аккуратно уложила останки на землю. Только что на моих руках умер тот, кто любил жизнь больше всех нас вместе взятых. Он наслаждался ею, он дышал, не нуждаясь в воздухе, он ел, не нуждаясь в пище, он глядел на мир цветными глазами. Он достоин жизни больше любого живого человека.