Она была слишком возбуждена и нетерпелива, поэтому я поспешила кивнуть и произнесла:
— Нравится.
Роуз широко улыбнулась и радостно засмеялась. Я почувствовала легкое облегчение. Но через секунду она вдруг резко замолчала, улыбка слетела с губ, брови сомкнулись на переносице, а в алмазных глазах проскользнула искра укора.
— Нет, — молвила она, поджав губы, — вам не нравится. Блеки говорит, что вы врете.
Минутное облегчение бесследно исчезло, и стало невозможным сдерживать испуг, что тут же отразилось на моем лице.
— Я… я просто… — комок в горле не давал вымолвить и слова. И даже не дыша, я почувствовала, как воздух в комнате заметно потяжелел, словно мы оказались в вакууме.
Несколько секунд Роуз сверлила меня недоверчивым укоризненным взглядом, и я уже мысленно прощалась с жизнью. Но внезапно серьезность на ее лице сменило огорчение, и девочка грустно надула губы.
— Я знаю, почему вам не нравится, — начала бормотать она, глядя на свой рисунок, — Просто у Роуз плохие рисунки. Роуз не умеет рисовать красиво, так как она еще ребенок. Блеки говорит, что Роуз не должна грустить по этому поводу, так как по пустякам грустят только дураки, но Роуз все равно грустно.
Мне казалось, что не пройдет и часа, как эта девочка доведет меня до эмоционального инфаркта. Не знаю, что это, но уверена, что у меня есть все шансы это испытать. Во всяком случае, меня вновь накрыла волна облегчения, и волнение соизволило слегка приутихнуть.
— Ничего, если будешь стараться, то очень скоро научишься рисовать как настоящий мастер!
Я не стала спорить с утверждением Роуз, так как есть риск, что она вновь обвинит меня во лжи.
— Правда? — глаза девочки загорелись радостным блеском, — Тогда Роуз будет очень сильно стараться!
— Вот и молодец! — Я наконец-то смогла нормально улыбнуться.
В этот момент со стороны входа послышался шорох занавески, и в комнату вошли Мелори с Данте.
— Здравствуйте, — обратилась Мелори к монахине, — женщина у входа сказала, что вы тут, и…
Громкий возглас не дал ей договорить.
— Ух ты! — воскликнула Роуз и, резко встав, подбежала к только что вошедшим людям, на ходу вновь споткнувшись и чуть не упав.
Мелори и Данте взглянули на девочку и тут же вздрогнули. Приветливость слетела с их лиц, оставив место лишь настороженности и даже страху.
Роуз активно вертела головой, переводя взгляд то на женщину, то на мужчину.
— Вы! — воскликнула она, указав на Мелори, что заставило ее вновь вздрогнуть. — Ваш друг не расплывчатый, как Блеки и друзья тех людей, а виден, словно по настоящему стоит рядом с вами! А Вы, — девочка перевела взгляд на Данте, — Вы… я не вижу вашего друга. Но вы так похожи на Блеки!
Данте озадачено нахмурился такому заявлению, но то, что произошло потом, совершенно сбило его с толку. Роуз вдруг счастливо визгнула и обхватила мужчину за талию, крепко обняв.
— Ура, настоящий Блеки!
Монахиня громко с испугом вздохнула и, совершенно забыв о своем страхе по отношению к этому ребенку, схватила Роуз за плечи и буквально оторвала от Данте.
— Люси-Роуз, что ты делаешь?! — пискнула женщина, после чего перевела взволнованный взгляд на нас и нервно улыбнулась, — Простите, ради Бога! Она впервые такая возбужденная. Да и говорит всякие глупости. Не вините ее. Сами понимаете…
— Это не глупости! Пустите меня! — воскликнула Роуз и монахиня, осознав, что она только что сделала, резко отпустила девочку и отпрыгнула от нее, словно от прокаженной. — Вы ничего не понимаете! Вы все смеялись над Роуз все эти годы и не верили ей! А сейчас, когда наконец-то появились те, кто поверили Роуз, вы… Вы!..
Детские глазки наполнились слезами и монахиня, заметив это, в ужасе прикрыла рот руками и, казалось, сама готова была расплакаться.
Я поняла, что такими темпами ситуация лишь усугубиться, поэтому поспешила успокоить Люси-Роуз и тем самым успокоить монахиню.
— Ну-ну, — прошептала я, быстро подойдя к девочке и присев возле нее. Проведя дрожащей рукой по светлым волосам, начала ее успокаивать, — Не волнуйся, Роуз, мы тебе верим. Мы не станем над тобой смеяться, поэтому не нужно плакать.
Алмазные глаза, которые благодаря слезам, казались двумя искристо-чистыми озерами, взглянули на меня полными жалости и детской обиды. Внезапно Роуз бросилась мне на шею, крепко обняв, что ввело меня в состояние глубокого оцепенения.
«Успокойся, Мио, это всего лишь ребенок. Не нужно так ужасаться, она тебе ничего не сделает» — мысленно уверяла я себя. А девочка продолжала всхлипывать, но уже не более тихо. Спустя несколько секунд я таки смогла себя успокоить и осторожно похлопала Роуз по спине.