Напевая под нос песню, которую услышала вчера по радио в одном магазине, я шагала по вымощенному тротуару, стараясь наступать на белые кирпичики и обходить красные. Это занятие развлекало меня по пути к школе и назад. Один раз я так сосредоточено шла, что нечаянно столкнулась с мальчиком лет десяти. По его растерянному виду можно было понять, что занят он был тем же.
Вскоре из-за угла уже показался двор моей школы…
В класс я пришла первой. Хотя нет — второй. На последней парте возле окна сидел парень и читал книгу. Я не сразу его узнала, а когда узнала, почувствовала ужасную неловкость. Насколько мне помнится, его звали Кристофер, он был необщительным и тихим, но не из-за смущения, а из-за своей излишней мрачности. Вечно нахмуренные темные брови и слегка диковатый вид лишали желания познакомиться с ним. Я пару раз замечала, что кто-то пытался с ним поговорить и даже подружиться, но потом оставляли свои затеи, а когда их спрашивали, говорили, что у парня не все дома. Он был школьной знаменитостью, но в плохом смысле. Ходят слухи, что его родители погибли, когда он был ребенком, и теперь он живет один в старом обветшалом доме; так же, что он шайкается с местными бандитами. Другие уверяют, что он продает наркотики. Еще одни уверены (причем совершенно беспочвенно), что он сидел в колонии для тяжелых подростков. И даже если Крис за все три года в старшей школе и мухи не обидел, его молчание развязывало языки другим.
Задумавшись обо всем этом, я подошла к своей парте и завалила на нее рюкзак. Звук от удара оказался настолько громким, что я от неожиданности даже подскочила. Сзади послышался недовольный вздох.
— Прости, — виновато промычала я, почувствовав неясный холодок, пробежавший между лопаток.
— Угу, — безразлично промычал парень себе под нос.
Я украдкой глянула на него и его книгу. Меня начало терзать любопытство, ибо книга выглядела, мягко говоря, странно. Он держал её на весу, поэтому я могла рассмотреть обложку полностью. На потрепанном черном переплете не было видно ни единой надписи, которая бы указывала на автора или название. Я старалась получше разглядеть книгу и не заметила, как подошла почти впритык.
— Любишь читать? — эти слова сами слетели с моих губ.
Парень еще с минуту помолчал, будто обдумывая ответ.
— Угу.
— Эта книга какая-то странная…
— Угу.
— Интересная?
— Угу.
Его красочные ответы начали меня конкретно бесить. Если уж кто-то проявил дружелюбие, можно было бы и нормально ответить.
— Занимательный разговор, — буркнула я себе под нос, но вдруг заметила, как кончики губ парня дрогнули в едва заметной ухмылке. Да он просто издевается!
Тяжело вздохнув, я направилась к своей парте.
— Можно вопрос?
Я чуть не споткнулась от неожиданности, когда услышала его голос.
— А… ага.
Отложив книгу, Крис внимательно посмотрел на меня.
— Это прозвучит странно, но все-таки, что ты думаешь о бессмертии?
На моем лице явственно отразилось все испытываемое удивление и непонимание.
— Действительно странный вопрос. — Немного помедлив, я подошла и села за парту перед ним, — даже не знаю.
— Понятно, — с заметным разочарованием выдохнул парень.
— Но если подумать, то, думаю, это круто.
Он хмыкнул и начал водить пальцем по чёрному переплёту той книги.
— Кстати, а что это за книга?
— В ней рассказывается про девушку, которая стала бессмертной и искала способы себя убить, — ответил он, внимательно вглядываясь в обложку, будто пытаясь увидеть на ней что-то, кроме черноты.
— Ааа… — тихо протянула я, поняв причину его неожиданного вопроса. — А зачем ей себя убивать?
— В смысле? — синие глаза Крис внимательно уставились на меня. На мгновение я замолчала, глядя на эту странную и немного пугающую синеву. Что-то жутковатое было в их глубине, словно вглядываешься во тьму океанических вод. Никогда не видела таких глаз.
Но тут я вспомнила о нашем разговоре.
— Ну… почему, как только человек получает то, чего всегда желал, то сразу пытается найти способы это потерять? Да, у бессмертия тоже есть некоторые минусы, но и возможности возрастают. Скажем, человек мечтал перечитать тысячу книг. На это может уйти несколько десятилетий, а когда ты бессмертен, то, пожалуйста, хоть десять тысяч!
На мой ответ Крис заинтересовано приподнял бровь.
— А если у человека не было цели или мечты, то, что тогда? — спросил он после коротких раздумий.