Не помню, когда еще мне приходилось произносить подобную по абсурдности речь. Вероятно, никогда. Но слова вырвались сами собой. И врать не буду, мне было интересно за ним наблюдать в процессе. За недоумением в его глазах.
-Но я не гей! И для меня как для мужчины, это оскорбление!
Искорки возмущения в карих глазах кардинально меняют облик этой живой куклы. Он скидывает обычное оцепенение и, гневаясь, словно теряет свое журнальное совершенство. Становится обычным. Таким, как например я… Уже вижу, что один из его резцов слегка повернут против часовой стрелки и этот небольшой изъян делает его человечней. Проще, доступней и как ни странно, на миг он даже нравится мне. Забавно, наверное, что мне он нравится своим несовершенным слегка кривым зубом.
Ворох этих глупых мыслей проносится в моем сознании за секунду, я кажусь сама себе уже дважды за день сумасшедшей, а его возмущенный голос все еще звучит в ушах.
«Живой». Меня правда удивляет это осознание, потому что его лицо всегда словно каменное, а теперь оно «задышало жизнью». И такой он и, правда, кажется красивым даже мне. Пусть и по-своему. Я действительно не люблю безупречной мужской красоты. Не знаю почему, но так уж сложилось. Женоподобные всегда вызывали брезгливость…
Павел слащав, но это еще пол дела. Он чрезмерно наряжен и наутюжен, как-то совсем не по-мужски опрятен. Педантично маниакально чист и ухожен.
Я стою очень близко и смотрю ему прямо в лицо. Нос с горбинкой… Вероятно, кто-то счел бы это мелким изъяном в его лице, но лично мне эта деталь кажется самой привлекательной и по-настоящему мужской в его облике. В остальном банально - плавные губы подушечкой, глубоко посаженные глаза, бровки прореженные пинцетом от излишней растительности. Все с тобой понятно… И вроде ничего особенного, но все вместе смотрится очень хорошо, картинно хорошо. Словно он нарисованный. Вот именно, нарисованный, не живой человек. Но рисунок вдруг ожил, глаза засверкали досадой и гневом.
-Проси прощение! – сорвавшись, по-мальчишески потребовал он, поджимая губы. Почему-то я не ощущала, что говорю с руководителем офиса, где я всего лишь стажер, а он – директор. На миг все происходящее напомнило мне детство, мой двор и мальчишек, которых я строила, как только хотела. Если хотела. И получала за это. Куда же без этого?
-Обойдешься, - вырвалось у меня.
-Проси прошение! – настаивал он, и я видела, как гнев в нем нарастал. Я разделилась надвое. Одна часть ушла в сторону и с присущим ей здравым смыслом наблюдала, не в силах повлиять на вторую, которая задалась целью испытать предел его терпения.
Я не шучу. Четко осознавала эту мысль. Так же как абсурдность самой идеи. Он звереет, я вижу как маска на лице трещит и проступают живые человеческие эмоции и глаза которые казались еще миг назад пустыми и неинтересными, становятся… Не знаю как описать. Просто не могу выразить.
Красивыми?..
Нет, это совсем не то. Магнитом.
Да, эти идеальные для всех глаза вдруг стали притягивающими и для меня.
Но я знала, что сейчас получу. Последний раз, когда я так испытывала мужское терпение, закончился моими слезами боли…
-Проси прощение, - уже шипел он. Брови гнулись, на лице проступали морщины, он непроизвольно показывал зубы в приступе агрессии. Я видела этот, уже облюбованный мной кривой, и… Не поверите - улыбнулась. С нездоровым удовлетворением от происходящего. До сих пор сама не верю в это. Но я улыбнулась. Почему? Понятия не имею! Как это вообще можно пояснить?!
-Проси про…
-Никогда! – заорала я, перебивая его на полуслове.
-Тебя бы наказать, как следует! – рявкнул он.
-Тогда накажи меня!!!
Проорали, перебивая друг друга, и замерли задыхаясь. Оба. Он был удивлен, но я многим больше. Одно дело провоцировать десятилетнего мальчика, когда тебе самой восемь лет и совсем другое, когда тридцать два.
Обычно бледное лицо красавчика густо покраснело, но это был не стыд, возбуждение. Глаза черные от предельно расширенных зрачков. Бегает ими, словно ищет во мне ответ на какой-то вопрос. А потом нервно поправляет безупречный галстук и поспешно отворачивается, и меня посещает смутная догадка. Из серии – просто мысль пронеслась. Она ускользает так же быстро, как и приходит, не успеваю осознать и обдумать.
Еще дважды Павел нервно поглядывает на меня, но вскоре берет себя в руки. Я же чувствую себя как после прыжка с огромной высоты. Сердце стучит, руки дрожат. Адреналин. Но я еще не приземлилась. Не было болезненного столкновения с землей. Где же я?.. И руки как результат дико дрожат.