— Придумала! — ликуя, прошептала Ритка, — Засунем портфель в дырку под валиком в диване деда. В одной дырке, что в ногах, бабушка складывает постельное бельё, а другая пустая. Мы туда всегда что-нибудь прячем от бабки. Только бы пронести незаметно.
Утром разразился скандал.
Я ещё спала, когда девчонки с воплями барабанили в нашу дверь. К счастью мама крепко спала у себя в комнате. Швырнув портфель мне на кровать, стали шёпотом рассказывать. Пронести то они пронесли портфель незаметно. И спрятать под валик удалось. А где-то посреди ночи усталый дед вернулся с выездного и крепко уснул на своём диване. Перед утром девчонки проснулись от переполоха. Горел свет. На всю квартиру что-то звенело. Испуганный дед сидел на диване в кальсонах и протирал сонные глаза. Бабушка в ночной сорочке бегала по всей комнате и заглядывала под кровати.
— Шо ты бегаешь, як чума? — стонал дед, — Тут шукай! Звенит прямо у меня под головой!
— Так может у тебя в ушах звенит? Может давление? Надо кончать с этими гастролями. Пусть введут кого-нибудь моложе на твою роль!
— Ты шо, Мария, оглохла? Смотри под диваном, тут! — дед тыкал пальцем под диван.
— Так как же я туда залезу? Диван низкий, почти до пола!
— Давай отодвинем его вместе. Надо найти, а то я не засну, — кряхтел дед, вставая с дивана.
— Давай.
Дед с бабкой взялись за диван с двух концов и попытались сдвинуть его с места. Сдвинули чуть-чуть, и тут звон прекратился. Они уставились друг на друга и с минуту прислушивались. Больше не звенело.
— Завод кончился, слава богу. Ты наверно завела будильник на всю катушку — сказала Ритка, — Так что спрячь свой портфель у себя. И не заводи будильник. Если тётя Лида услышит, то придётся стучать по миске. Хорошо, что дед с бабушкой пошли на базар, а то бы не вынесли портфель.
Девчонки убежали. Я судорожно стала думать, куда спрятать портфель.
Куда, куда? Конечно же под кровать, куда ещё? Квартира почти пустая, всё на виду. Ну и засунула под кровать в самый угол. Решила, что с этими сельскими гастролями, мама долго не будет делать генеральную уборку.
Спектакль мы сыграли ещё один раз. Перед спектаклем тётя Лиля подозвала меня в сторонку, и спросила:
— Деточка, объясни, при чём тут стекло?
— Так Фея говорила в кино — «время и стекло».
— Не и стекло, а истекло — одно слово. Оно означает, что кончилось время, всё вышло, утекло. Так что выбрось стекляшку. Достаточно неожиданно раскрыть веер и взмахнуть им.
Жалко было расставаться со стеклом, но я послушалась. И на представлении от волнения слова перепутались! Раскрыв веер, я громко крикнула:
— Всё! Ваше время утекло! Ваше время утекло! — и, эффектно взмахнув веером, убежала со сцены.
Вместо ожидаемого хохота раздались аплодисменты!
ВСТРЕЧА С БАБУНЕЙ
Наконец моя мечта осуществилась! От халтур мама отказалась, и впереди целый месяц «отспуска». До открытия сезона и до 1-го сентября.
Всю ночь в поезде я не спала. Под стук колёс я представляла, как увижу мою ненаглядную Бабуню, как уткнусь лицом в её серую старенькую юбку, обниму за ноги, а когда она возьмёт меня на руки и прижмёт к тёплой груди, буду целовать её морщинистые щёки.
Но всё пошло совсем не так, как я воображала. По перрону, огибая приезжую толпу, навстречу нам бежала женщина в цветастом шёлковом платье с букетом ромашек. Седая пышная стрижка обрамляла улыбающееся лицо. В такт шагам её груди прыгали до подбородка. Я узнала её. Это была Бабуня, но совсем не такая, какой я видела её в своих снах и воспоминаниях! И я спряталась за маму.
— Ветунечка! Рибонька моя! Та дай же ж я подывлюсь на тэбэ! Яка ж ты большая выросла. Ну, шо ж ты сховалася от меня?
Бабуня пыталась притянуть меня к себе, обнять, но я отталкивала её, ускользала от объятий.
— Мамочка, оставь её! Она смущается, отвыкла от тебя! Дай я тебя обниму, родная! Как же я по тебе соскучилась! — мама сжала в объятиях Бабуню, — Какая же ты красивая стала! Нарядная! Помолодела что ли?
— Лидочка, доця! Як я радая! Ну, пошли додому.
Бабуня схватила наш чемодан, мама ткнулась носом в ромашки. А я, держась за мамину юбку, старалась спрятать своё пылающее лицо от Бабуни. И что на меня нашло? Я стеснялась Бабуню! Я не могла заставить себя взглянуть на неё, не могла прикоснуться к ней. Какая-то непреодолимая преграда встала между нами. Пока ехали в трамвае, я смотрела в окно. Мама еле оторвала меня от спасительного окна, когда трамвай остановился на Тираспольской. Перешли на другую сторону, и вот наш дом! Ворота в подъезд блестели свежей красно коричневой краской. Я остановилась и по старой памяти мне захотелось погладить медную, отполированную морду льва с кольцом в носу, потянуть за кольцо, чтоб калитка ворот открылась, и увидеть в просвете арки наш двор. Мой двор!