Представляя ощущения от подобного раздражения, Гарри выбросил бедра вперед и сладко длительно кончил на пол. В последнюю секунду он представил лицо Снейпа, и как тот откидывал с лица длинные пряди волос. А потом пришел в себя.
“Мерлин, я точно конченый,” - мрачно подумал Гарри, убирая последствия своих фантазий Очищающим.
“Надо будет очистить сознание перед сном, - продолжил он про себя уныло, - не то в следующий раз Снейп увидит не только, как самозабвенно я дрочу, но и на что именно.”
Комментарий к Глава 4
Дальше - хуже.
========== Глава 5 ==========
До конца урока трансфигурации еще как минимум минут сорок, но сегодня Гарри сидит и бездельничает с парой-тройкой таких же удачливых студентов, как и он сам. Сегодня МакГонагалл поставила перед пятым курсом задачу трансфигурировать сухую ветку в ключ, который должен подходить замку, лежащему на парте. Предмет сам по себе был сложный и большинству учеников как правило не удавалось идеально выполнить задание с первого раза до конца урока. Но сегодня Гарри сконцентрировался на поставленной задаче и через формулу быстро вывел соотношение величины и плотности исходного и конечного и предмета, и через двадцать минут корявая ветка, сухая и хрупкая, уменьшилась в три раза, увеличив свою плотность в несколько раз, и превратилась в маленький латунный ключик, который Гарри поспешно вставил в отверстие замка и повернул. Раздался щелчок и замок легко раскрылся.
- Очень хорошо, мистер Поттер, - Макгонагалл сдержанно кивнула, - пять баллов Гриффиндору.
Через пару минут несколько щелчков поочередно раздались в классе. Гермиона довольно улыбнулась с соседней парты, Гарри оглянулся и увидел еще двоих когтевранцев, которые скучающе вертели свои обретенные ключи в руках, равнодушно слушая, как профессор присуждает их факультету баллы. Для всех было привычно, что именно на Когтевране учится наиболее способный студенческий костяк.
Образовавшееся свободное время на уроке Гарри решил заполнить размышлениями о своих провалившихся отношениях с Чжоу.
Мерлин тому свидетель, девушка невероятно ему нравилась еще с прошлого года. Созданный образ милой очаровательной когтевранки был источником вдохновения, и Гарри была приятна мысль, что начав встречаться с Чжоу, он будет появляться перед всей школой в обществе темноволосой красотки (прям как Седрик), и студенты с младших курсов будут гадать, как эти двое проводят время наедине. Она была кукольно привлекательна, и, казалось, выдуманных за год присвоенных ей хороших качеств было достаточно, чтобы сразу начать с ней встречаться и заявить всему Хогвартсу о ней, как о своей девушке.
Но реальность оказалась иной. Красивая заманчивая картинка разошлась с той настоящей Чжоу, которая приходила к Гарри на кружок по Защите и позволяла раз за разом оказывать ей знаки внимания. Во-первых, Чжоу была слишком погружена в свой траур по Седрику и ничего не могла с этим поделать, а Гарри был не в состоянии даже найти слова утешения, так как время от времени просыпался от кошмаров, в которых видел мертвого Седрика сам. Гермиона говорила дать ей время, и Гарри давал - время шло, они гуляли, общались, но ничего не менялось, и парень стал сильно сомневаться, что он хоть в какой-то мере нравится девушке, несмотря на то что лучшая подруга утверждала обратное.
Во-вторых, если во время своего общения Чжоу не пыталась поговорить о покойном парне, а Гарри брал инициативу на себя, они никак не могли обнаружить точки соприкосновения, и разговор не клеился. Гарри казалось, что его жизнь не интересна девушке ни в коей мере: это было так странно - ведь он привык, что у них с друзьями всегда были совместные дела и интересы, которые увлекали их и подвергались многократному обсуждению. Чжоу в этом отношении напротив была совершенно инертна.
В-третьих, однажды в одиночестве ночи Гарри удивленно обнаружил, что его никогда не тянуло к Чжоу, как объекту обладания и страсти вопреки распространенному в его среде представлению, что девушку, которая нравится, полагается хотеть больше, чем прочих, и самоудовлетворение должно сопровождаться фантазиями с ее участием. Но секрет Гарри заключался в том, что с четвертого курса Чжоу, равно как и другим девушкам, никогда не было места в его мазохистских фантазиях с участием мрачного профессора. У парня наблюдался явный диссонанс между симпатией и влечением.
“Я просто немного извращенец и не хочу втягивать ее в это,”- подумал тогда Гарри и успокоился, решив, что высокие чувства и низостные инстинкты не должны пересекаться.
И когда девушка наконец-то сжалилась над ним и поцеловала под омелой, демонстрируя свою заинтересованность, он окончательно убедился, что в этом смысле не испытывает к ней абсолютно ничего. Поцелуй был мокрым и неуклюжим, в нем не было никакой страсти и чувственности. Повторять его не хотелось.
Чжоу заподозрила, что что-то в новых отношениях не так, когда Гарри стал скрываться от нее по школе и придумывать себе причины быть слишком занятым. Она решила, что Гарри не понравилось с ней целоваться, расстроилась и обиделась на него, но потом, если верить свидетельствам Фреда Уизли, “случайный” поцелуй с пуффендуйцем Джеком Ринтоном в Хогсмиде видимо вернул ей уверенность в своей привлекательности и умении целоваться, так что мечта Гарри Поттера поднять свою самооценку за счет отношений с Чжоу Чанг так и осталась наивной мечтой неопытного юнца.
Как только в последних числах февраля горе-отношениям пришел конец, Гарри ощутил свободу и расслабился, отчего позволил себе напиться в хлам магловским виски вместе с Дином и Симусом.
Поэтому на следующем занятии по окклюменции профессор Снейп, закончив смотреть, как Гарри Поттер блюет, лежа лицом на ободке унитаза, выпорол его как за пьянство, так и за воспоминание о нем, которое его ученик не смог заблокировать.
Наверное, ни у кого доселе не было таких жестких занятий по окклюменции как у Гарри. Его спина не успевала до конца заживать от понедельника к понедельнику, потому что успехи были слишком незначительные. В буквальном смысле метод кнута без пряника выполнял свою функцию, и Гарри медленно учился устанавливать слабые, но все же работающие блоки, способные отражать заклятие вторжения в его голову. Но наказания продолжались, поскольку стоило Гарри в самом начале занятия создать хилый дырявый блок, как через десять минут Снейп пробивал его, и картины жизни парня обрушивались на преподавателя, как вода из шлюза после прорыва дамбы. Снейпу удавалось вытягивать даже то, что Гарри не помнил или не мог помнить из-за возраста - так далеко он забирался в дебри чужого сознания.
На одном из занятий профессор прекратил просмотр, остановившись на воспоминании, в котором двухлетний Гарри пускает слюни с высоты детского стульчика на паркет, за что сразу же получает от тетки по губам; ребенок заходится в плаче, но Петунья не обращает на него внимания, брезгливо вытирая на полу мокрые капли.
- Все мечтаю увидеть, как ваш отец вытирал вам задницу, - издевательски усмехается Снейп и усаживается в кресло. - Очевидно, на следующем занятии мы дойдем до ваших внутриутробных воспоминаний, если таковые в принципе могут существовать.
Это грубое замечание не трогает Гарри, потому что ему едва ли теперь может быть стыдно: у него практически не осталось секретов от профессора. Сегодня Снейп похоже в хорошем настроении и разговорчив куда более обычного.
- Да уж, Поттер, увидь Темный Лорд всю эту слезливую коллекцию, полную обид и унижений, он небось и врагом-то вас считать перестанет. Насмотрится ваших страданий и от жалости того и гляди привяжется к вам…
Гарри с удивлением видит, как Снейп, не разжимая рта, нервно смеется над собственной мыслью, закинув ногу на ногу и опершись головой на руку.