— Милорд, — сказал отец. — Пожалуйста, простите моего глупого сына. Когда он был младенцем, его несколько раз роняли вниз головой.
— Эй! — зарычал я на отца. — Ты сказал, что меня роняли только дважды. Что значит несколько раз?
— Это, конечно, многое объясняет, — сказал Морган. — Он когда-нибудь замолкает?
— Нет, — ответила мама. — Никогда.
— Эй!
Все сразу уставились на меня.
Я вдруг занервничал, потому что вспомнил, что передо мной стоял Морган Тень, и хотя большая часть того, что о нём говорили, скорее всего, чушь, где-то же должна была быть и правда. Я не хотел, чтобы меня убили, вырезав селезёнку волшебным ножом или от чего-нибудь ещё, что по слухам Морган может сделать с плохими парнями.
— Я не плохой, — сказал я, пытаясь его успокоить. Или себя. Или нас обоих.
Пит, мой милый стражник-хранитель, сказал:
— Ну, не всё время.
Я на него сердито посмотрел. Он показал мне язык.
— Ты это сделал? — спросил Морган. — Превратил этих мальчишек в камень?
Я нервно стал заламывать пальцы.
— Не уверен. Я даже не знаю, как это произошло. Они за мной гнались, а я убегал, а потом бац. Они стали каменными людьми.
— Почему ты от них убегал? — спросил он.
— Они украли сумку миссис Киркпатрик, — начал я рассказывать. — Она старая, и у неё не так уж много денег, но она любит делать всякие безделушки, вроде уродливых варежек и штаны для толстячков. И вообще, красть неправильно. Нельзя обворовывать милых старушек, которые делают большие штаны, поэтому я пошёл и забрал сумку с её вещами, чтобы у людей была одежда, а у мисс Киркпатрик — еда.
Все уставились на меня.
— Что?! Это правда! Старшие гнались за мной по переулку и собирались избить, так что я повернулся, чтобы принять удар как мужчина. Потому что так меня учил папа. Никогда не убегай от своих проблем, если в этом нет необходимости. Или если не хочешь. Или если попал в тупик.
Отец посмотрел на меня сверху вниз с такой неистовой гордостью, что у меня в груди сжалось сердце.
Морган нахмурился.
— А потом они просто превратились в камень?
Я пожал плечами.
— Ну да?
— Тогда ладно, — сказал он, хлопнув в ладоши. — Обрати их обратно.
— Что!? — пискнул я.
— Обрати их обратно.
— Как?
Морган пожал плечами.
— Ты должен сам понять.
Я нахмурился.
— Это не помощь.
— Полагаю, нет, — но больше он ничего не сказал.
Я посмотрел на маму и папу. Они оба прищурились, как бы недвусмысленно намекая, что мне лучше вернуть придуркам нормальный вид, или я буду наказан, по крайней мере, весь следующий месяц, если не дольше.
Я заворчал, но отошёл и встал напротив Нокса. У входа в переулок уже собралась большая толпа зевак, что только усугубляло ситуацию, потому что снова и снова люди шептали моё имя. Я был почти уверен, что выставлю себя дураком и к закату буду какать в ведро.
Поскольку я вообще не понимал, что делать, то решил, что могу хотя бы притвориться волшебником, поэтому поднял руки ладонями к каменным подросткам и крикнул:
— Малакашам!
Морган удивлённо спросил:
— Что?
— Флора Бора Слам!
Морган переспросил:
— Флора Бора Слам?
Мне показалось, что он надо мной смеялся.
— Абра-бам!
Морган просил:
— Что ты делаешь?
Я покосился на него.
— Произношу заклинания, пока магия не сделает своё дело?
— Заклинания?
— А что, разве не так? Ты произносишь волшебные слова, и вершится волшебство. Люди превращаются в камень и соски взрываются.
— Я почти уверен, что это не из-за Флора Бора Слам, — сухо произнёс Морган.
— Пф, — пробормотал я. — Будто ты знаешь. — Погодите-ка. Он же Королевский волшебник. — Точно… ты знаешь.
— Флора Бора Слам, — закатывая глаза, повторил он.
— У меня кончились идеи.
Морган посмотрел на меня недоверчиво.
— Сам придумал?
— Да. Но в голове звучало лучше.
— Мне кажется, что это идеально описывает всё, что ты делаешь.
Поскольку я был слишком мал, чтобы понять, что меня оскорбляют, то просиял и сказал:
— Спасибо!
— Цвета, Сэм. Ты помнишь какие-нибудь цвета?
Я нахмурился.
— Цвета? Какие цвета? Я ничего такого не видел…
Что-то зашевелилось на задворках моего сознания.
— Сэм? — тихо спросил Морган.
— Был… зелёный, — сказал я. — Вроде. Он просто промелькнул. И напомнил мне деревья и траву.
Морган кивнул, и что-то похожее на удивление промелькнуло на его лице: