Она закрыла глаза, не уверенная, хочется ли ей снова испытать это разочарование, но тело жаждало разрядки, которая была так близко… может, в этот раз получится.
— Да, — сказала она, а потом потеряла способность говорить, потому что его толчки ускорились, он вдалбливался в нее такой силой, что воздух шумно вырывался из легких.
Тэй почувствовала, как его член набух внутри, и Риз замер, опустив руку, чтобы раскрыть ее. Он вышел из нее и заскользил между складками. Застонав от неожиданно острых ощущений, девушка обхватила член рукой, придерживая, пока Риз кончал. Горячее шелковистое семя затопило чувствительную плоть.
Призрак тяжело дышал, прижимаясь грудью к ее спине. Его твердый орган все еще скользил между ее бедер, и это лишь усиливало желание. Но как и прежде она застыла на краю пропасти в никуда.
— Хватит, — прохрипела она. — Вытри это с меня.
Зашелестела ткань, Риз, витиевато выругавшись, начал стирать с нее сперму, и каждое движение, задевающее клитор, удерживало Тэй на краю оргазма.
— Тебе стоит разливать ее по бутылкам, — сказал девушка, когда наконец смогла говорить. — Готова поспорить, нормальные женщины заплатили бы за нее состояние.
Он отбросил халат, которым вытирал ее, в сторону.
— Ее наверняка продают где-нибудь на черном рынке.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как напряглось его тело.
— Что?
— Ничего, — прошептал он. — Но… что если эти ублюдки подумают о том же?
Она перекатилась на бок и заглянула ему в лицо.
— Хочешь сказать, они могут поймать одного из вас? И что… держать его прикованным? Дрочить по несколько раз в день?
Нахмурившись, он приподнялся на локте.
— Тебе все еще плевать?
— Я не это имела в виду. — Она накрыла его ладонь своей, порадовавшись, когда он не убрал руку.
— Судя по тому, как им нравится издеваться над нами, сомневаюсь, что этот процесс был бы приятным. Скорее они вставят в член какую-нибудь трубку и будут сцеживать сперму по мере ее выработки.
Тэйла передернулась. Мысль о том, что кто-нибудь сделает подобное с Призраком…
Он протянул руку и стащил с дивана одеяло, чтобы укрыть ее.
— Тэйла? Зачем заниматься сексом, если это не доставляет тебе удовольствия?
Надо же уметь так испортить весь настрой. Она привстала и завернулась в одеяло.
— Откуда вдруг такой интерес к моей личной жизни? — Или ее отсутствию.
Призрак растянулся на полу, но подпер кулаком подбородок.
— Мне просто интересно, чего ты так боишься.
— Тут нечего рассказывать.
— Тогда расскажи, с чего все началось.
Тревога в его голосе напомнила Тэй, что в том, что касается секса, она полный профан, а она, черт возьми, ненавидела, когда ей об этом напоминают.
— Знаешь что, Хэллбой. Ты начинаешь.
— Справедливо. — Он согнул одну ногу, так что взгляд Тэй невольно скользнул к месту между ними, где на бедре лежал влажный от ее соков, тяжелый, полувозбужденный член. — Все началось, когда мне стукнуло двадцать.
— Двадцать? Не поздновато ли?
— Когда живешь до семисот, двадцать — капля в море, — протянул он. — Но когда у нас пробуждается либидо, секс просто необходим для процесса созревания.
— И как часто?
Он пожал плечами.
— Первые несколько дней он нужен почти беспрерывно. Для многих из нас это тяжелый период, но мои родители купили мне орджесу. — В ответ на ее непонимающий взгляд он пояснил: — Женщину, которая всегда под рукой.
— Секс-рабыня? Родители купили тебе секс-рабыню? Чтобы заниматься сексом у них дома?
— Это было логично. Они не могли позволить мне умереть. И не хотели, чтобы я слонялся по улице и насиловал всех, кто под руку попадется, что нередко бывает с такими как я во время этой фазы. — Он зевнул, словно это было совершенно нормально. — Кроме того, позже они заплатили, чтобы купить ей свободу.
Тэйла не могла даже представить, каким было его детство, если он так спокойно рассуждает о сексуальном рабстве.
— Где ты вырос? Твои родители похожи на людей?
Его пальцы нежно погладили ее щеку.
— Они человекообразные, но у них зеленая кожа и рога, поэтому их не выпускают из Шеула. Там я и рос, хотя иногда сбегал на поверхность. — Он подмигнул ей. — Я был бунтарем.
Тэйла расхохоталась. Ей не верилось, что он был трудным подростком.
— И когда ты присоединился к нам под солнцем?
— После первой трансформации. — Он повел широким плечом. — Ну хватит обо мне. Твоя очередь.