Катиар взревел от боли и ярости и на мгновение отпустил её, чтобы тут же наброситься вновь, пачкая своей кровью и окончательно озверев. Неожиданно подоспела помощь. Кто-то ворвался в шатёр, и, получив увесистый удар посохом по хребту, вожак, глухо зарычав, отпрянул от своей жертвы. Ятрагор быстро и зло сказал несколько слов на своём наречии. Слова эти, видимо, имели изрядную силу, поскольку Катиар немедленно ретировался прочь, яростно рявкнув что-то в ответ…
***
…Над степью стояла та самая тишина, которая бывает только посреди ночи. Часа два, не дольше… В это время спит всё. Даже ночные птицы прекращают свою охоту. Даже море, кажется, старается умерить шелест своих волн, чтобы не нарушить этот хрупкий баланс. Даже волки, мерцая в темноте жёлтыми глазами, бесшумно ступают мягкими лапами и стараются держаться поближе к своему логову…
Аглая сидела, закутавшись по горло в толстое шерстяное одеяло и пытаясь прийти в себя после недавнего происшествия. Старый жрец разглядывал клинок и время от времени помешивал что-то в маленьком котелке, висящем прямо посередине.
Шатёр Ятрагора вообще немного отличался от её убежища и размерами, и внутренним убранством. Бросалось в глаза обилие амулетов и предметов явно ритуального назначения, всевозможных баночек и горшочков с лекарствами и снадобьями. В воздухе витал густой запах трав и пряностей, придавая жилищу неповторимый колорит.
– Откуда у тебя клинок Майпранга? – спросил наконец жрец, подняв на Аглаю усталые потухшие глаза.
– От него самого. Он дал мне его перед уходом…
– Сам отдал? Майпранг??? – удивлению, видимо, не было предела.
– Ятрагор! Ну, неужели ты думаешь, что это я его отобрала??? – оправдываться у Аглаи точно желания не было, да и соблюдать какие бы то ни было условности – тоже.
Жрец вновь помешал деревянной ложкой содержимое котелка:
– Видел я вас тогда ночью, тогда же и понял всё…
Что, интересно, он «понял»??? Аглая вспыхнула:
– Не было ничего, Ятрагор, слышишь? НИЧЕГО НЕ БЫЛО той ночью!!! Не тронула я Майпранга твоего!
– Не было ничего, говоришь?… Да ты пыл-то свой поумерь, бедовая! – жрец вылил в плошку дымящееся содержимое котелка и протянул ей. – На вот, выпей! Согреться тебе надо и успокоиться…
Выпить горячего было очень кстати. Аглая с благодарностью приняла питьё и сделала глоток ароматного, терпкого на вкус напитка. Через некоторое время, прихлёбывая отвар маленькими глотками, она с удивлением заметила, что руки постепенно перестали дрожать, по телу разлилась приятная тяжесть, и даже Катиар казался сейчас далёким и безопасным.
– Почему воины в вашем племени называют себя волками? – ни с того, ни с сего спросила девушка, чтобы как-то поддержать разговор.
То, что жрец вступился за неё, отчасти обнадёживало – вряд ли потенциальную жертву будут выручать и отпаивать целебным отваром! Поэтому укрепить установившийся было контакт требовалось в обязательном порядке.
– Волками называли себя наши предки, – чуть помолчав, ответил жрец. – Воины-волки, не знавшие страха и поражения в битве. О них слагали легенды, их почитали и боялись…
– А сейчас?
– А сейчас – сама видишь! Вымирает наш народ, да почти уж и вымер весь… Эту зиму не протянем – ни сил не хватит, ни припасов …
Аглая задумалась. Ей и в голову не приходило, что всё так плачевно!
– Но ведь у вас сильные воины! – осторожно начала она. – Вожак вон с добычей богатой приходит…
– Вожак только о наживе думает! – резко перебил её Ятрагор. – О наживе да о власти своей! Никак не натешится, жажду не утолит!… Ни разума, ни осторожности. По всей округе на нас облава идёт, точно на зверей диких. Кого зима не доконает – тех воины княжеские добьют. А ему – всё нипочём! Не даёт ему покоя слава предков его, тоже хочет в песни да легенды попасть… Да только неверный путь он выбрал – не слагают песен о подлецах да предателях…
Аглая замерла, боясь спугнуть откровение старого жреца. Вот-вот услышит что-нибудь интересное! Размышлять о том, с чего это старику вздумалось вести с ней, чужачкой, задушевные беседы, было некогда – она ловила каждое слово. В конце концов, быть может, просто «наболело»…
– При прежнем вожаке иначе жили! – продолжал меж тем Ятрагор. – Воевали – да! И в походы ходили – куда без них? Но убивать ради того, чтобы убивать – такого не было!… Волком не душегубство движет, и не жажда наживы, а голод и волчата голодные. Волк всё стадо никогда не вырежет – он добычу возьмёт и уйдёт себе! Ему песни хвалебные без надобности…