– Нет, всё в порядке, – сказала Алекс и захлопнула дверцу.
Потом пошла в лес.
Густым он выглядел обманчиво. Через пять минут тропинка вывела её в поле, а еще через десять – к одинокому дому, который прятался за деревьями. Она специально не пошла по главной дороге, таясь.
В этот раз ей удалось прокрасться неслышно. По крайней мере увидела она Маркуса раньше, чем он её услышал. Он сидел за столом во дворе, развернувшись к лесу.
Алекс улыбнулась впервые за долгое время и наконец вышла на тропинку.
– Привет, Марк. Хорошо, что ты поближе переехал.
Она обняла его со спины и положила голову на его плечо. Она соскучилась.
– Привет, Алекс… Ты с мамой? – спросил он.
– Нет.
Девушке показалось, что ответ будто хлестнул его, но почему – сразу не поняла. Маркус, замкнувшись, больше ничего не спрашивал. Отец положил руку на её предплечье.
– Как твой глаз? – спросила Алекс.
– Через неделю операция, – сказал мужчина.
– Слушайся врача, – напомнила она.
– Я понял.
Она научилась бороться со своим стыдом. Отец по-прежнему мало что видел. Оба глаза у него были поражены в схватке годовой давности с Егором. Один глаз был утерян полностью, второй тоже ничего не видел, хотя был цел, а врачи долгое время отрицательно качали головами в ответ на вопрос, можно ли спасти хотя бы его. Месяца три назад он вдруг стал видеть яркий свет, а потом – очень размытые очертания. Минус на нем был настолько большой, что без операции обойтись нельзя было – и о стопроцентном возвращении зрения не говорилось. Всеми документами и разговорами с врачами занималась Алекс, а оплачивал всё Карлос, в распоряжении которого были все счета Маркуса.
Девушка теперь гордилась тем, что вытащила его.
– А что, у вас что-то с мамой? – в голосе девушки прорезался интерес.
– Нет. Конечно, нет.
Они довольно долго молчали, каждый думая о своём.
Эпилог
Бывают сны, которые возвращают к реальности. Они указывают на то, от чего человек бежит и с чем не хочет разбираться. Она думала, что научилась бороться со своим страхом, смотреть ему в глаза, но смотреть на Маркуса, который, судя по всему, пешком шёл до неё через густой тёмный лес, ей было страшно. Она боялась за него.
– Зачем ты пришёл? – спросила Ира.
– Хотел увидеть тебя. Ты же не приходишь.
– Тут опасно ходить.
Вдали завыл волк.
– Слышишь?
Она нервничала. Потому что не знала, что ей делать дальше.
– Мне же нельзя остаться с тобой, – уточнил Марк.
– Нельзя.
– Хорошо. Я только посмотрю на тебя и пойду.
Он стал пятиться. Прямо в пустоту.
Волчий вой стал ближе. Маркус отступал спиной вперёд, вместо глаз у него появились тёмные провалы.
– Маркус, стой!
Она рванулась вперёд, но было поздно. Отступая спиной вперёд, он не заметил обрыва, с которого упал.
Ира села на кровати и долго не могла понять, где находится.
Ей было настолько плохо, что она не сразу заметила, что в спальне горит ровный желтый свет, а Егор стоит в стороне возле комода. Он стоял спиной к ней, и Ира могла рассмотреть шрам под лопаткой и ещё один, чуть длиннее – вдоль позвоночника.
Ей нравилось рассматривать его спину, но сейчас было не до этого.
Ира провела рукой по лицу, мысленно вернувшись к событиям сна.
«Зачем он пришёл? Как он собирался возвращаться обратно по кишащему волками лесу? Маркус, дурак», – с досадой подумала она.
– Приятно? – выдернул её из раздумий прохладный вопрос.
– Что?
Ира вздрогнула, убрала ладонь от лба. Про Егора она успела начисто забыть. Мужчина стоял, положив на комод свою поясную сумку, достал оттуда сигареты, но на балкон курить не уходил – словно искал зажигалку, не оборачиваясь к женщине.
Ира только сейчас вспомнила, что иногда разговаривает во сне и Егор мог что-то слышать.
– Приятный сон приснился? – повторил он.
– Нет. Мне приснился кошмар, Егор.
– Если ты настолько часто о нем вспоминаешь, зачем мучить себя?
– Я себя не мучаю. Я не знаю, почему мне приснился этот сон.
Она была раздражена. Она не понимала, к чему этот разговор, была измотана и напугана странным видением и теперь думала, означает ли это что-то плохое для Маркуса. Скорее всего, так и было.