— Де Ланкрэ?
— Да, да, Пьер де Ланкрэ. О, чуть не забыл, — ещё мне понадобится трактат Бенедикта.
— Записал. Бенедикт. Это всё?
— Думаю, этого вполне достаточно.
— О'кей! Жди звонка. Но Джулиан.
— Да, сэр?
— Чем ты там занимаешься? Эти книги… Эти авторы… Неужели ты нашёл.
— Не по этому телефону через коммутатор в гостинице. Да, возможно. Наконец-то!
— Боже мой, Боже мой!
— Я заканчиваю разговор, сэр. Пожалуйста, позвоните, как только сможете.
— Да, конечно, Джулиан, мальчик мой. Если ты хочешь дожить до моих лет, прошу тебя, действуй очень осторожно. Обещаешь?
Доку Дженкинсу, сидевшему в гостиной Лоры, было невероятно стыдно за себя. Он проанализировал свой поступок и не нашёл никакого оправдания. Может быть кто-то другой попытался бы объяснить всё рационалистически: дескать, это был врачебный осмотр, чисто профессиональный интерес. Но делом чести для Дженкинса было никогда не обманывать себя. Никакой медицинской необходимости снимать с Лоры одеяло не было. «Воспользовался преимуществом перед самим же усыплённой женщиной, — корил себя Док. — Это недостойно джентльмена и непростительно для врача. Стареющий маразматик. Последний всплеск мужского естества, подобно тому как вспыхивает свеча, прежде чем погаснуть? Может быть, и так. Но всё равно это непростительно. Хотя бы потому, что уже несколько лет Лора нравится мне». У доктора родилось странное чувство некоего душевного родства с насильником в том смысле, что он теперь по крайней мере мог понять мотивацию его поступка. Ведь только несколько мгновений отделяли Дока от возможности самому совершить гнусность. Будь желание чуть сильнее, а воля слабее, он мог бы переступить запретную черту и удовлетворить свою похоть с этой и так уже пострадавшей женщиной. И это он — хороший муж и отец, уважаемый всеми целитель, один из столпов местного общества, добрый старый Док!
К дому подъехал Джулиан. Доктор с облегчением поднялся. Ему не терпелось поскорее исчезнуть из этого дома. Сможет ли он когда-нибудь взглянуть в лицо Лоре Кинсайд без угрызений совести? Как он теперь станет дотрагиваться до неё, осматривать, лечить? Может ли он в конце концов доверять самому себе? Он открыл дверь и впустил Джулиана.
— Она ещё спит? — сразу же поинтересовался тот.
— Спала, когда я в последний раз заходил в спальню…
— Спасибо, что подменили меня, Док.
Зазвонил телефон.
— Это, наверное, меня, — объяснил Джулиан и снял трубку.
На улице доктора пронзила невероятная мысль. А не он ли сам насильник?.. Вдруг на него находят минуты забвения… что, если это такое жуткое беспамятство… приступы шизофрении? Эти страхи мучили его по дороге к машине. Включая зажигание, он твёрдо ответил себе: «Нет, может быть, он и грязный старикашка, но насильником не был и быть не мог. Слишком много доказательств против. Где в таком случае пули? А временной расчёт Джулиана?»
Док резко нажал на газ и помчался от дома Лоры Кинсайд.
Тем временем Джулиан закончил разговор и повесил трубку. Он старательно записал в блокнот всё, что продиктовал его старый учитель, прочитал вслух и теперь изучал полученную информацию в деталях. Это вызывало у него смешанное чувство неуверенности и восторга. Он не узнал ничего такого, о чём не слышал бы раньше или, по крайней мере, не подозревал. Но собранные воедино факты позволили ему подтвердить гипотезу, возникшую в глубинах его сознания.
— Который час? — сонно спросила Лора.
Обернувшись, поскольку стоял спиной, он увидел её в дверях. На ней была только прозрачная рубашка. Глаза отекли от долгого сна.
— Пора завтракать, — бодро ответил Джулиан, быстро запихивая в карман записную книжку. — Я хочу есть, а ты?
Она покачала головой.
— Я слышала звонок, кто это был?
— Это звонили мне. — Он подошёл ближе к ней. — Как себя чувствуешь, дорогая?
— Нормально. Пора собираться на работу.
— Ну, уж нет, только не это. Приказ Дока — полный покой, — твёрдо сказал Джулиан.
— Дневной выпуск…
— Один раз Биллу Картеру придётся обойтись без вас.
Бросив взгляд на её одеяние, он поинтересовался:
— Тебе, наверное, холодно?
Она, кивнув, согласилась:
— Да, холодно.
Потом, посмотрев ему в глаза долгим пристальным взглядом, произнесла:
— Согрей меня, Джулиан, согрей поскорее.
Не отводя взгляда, Лора подошла к нему вплотную и прильнула.
У него вспыхнуло желание и охватило всего, распространяясь как огонь. Он взял её лицо в свои ладони, и губы их слились. Быстро без слов, не тратя времени на нежности, они обхватили друг друга. Они не помнили, как очутились сначала в спальне, а потом оба, уже нагие, в кровати, брошенные сюда взрывом страсти, подталкиваемые пульсирующим, неугомонным потоком крови в теле каждого.