Тим протянул в сторону Джулиана руку, пытаясь остановить его:
— Помедленнее, пожалуйста, мистер Траск, я не успеваю переваривать.
— Извини, — улыбнулся Джулиан. — Когда я начинаю говорить на эту тему, я просто забываюсь. Давай задержимся сейчас на так называемой генетической памяти.
Тиму показалось, что эти два понятия должны противоречить друг другу. Но он не успел высказать сомнение.
— Существует множество научных мнений по поводу этого, — продолжал Джулиан. — Многие полагают, что мы помним события, которые происходили ещё до нашего рождения…
— До нашего рождения?! — воскликнул Тим.
— Даже до зачатия, — уточнил Джулиан. — Более того, ещё до того, как были зачаты наши родители, деды и прадеды. Гены несут отпечатки памяти от поколения к поколению, спрятанные в молекулах ДНК — основе жизни. Эти следы памяти сильнее у одних и слабее у других. Они проявляются как предчувствия, пустые мечтания, беспочвенные страхи, глупые предположения и даже блестящие идеи. Что такое как не это всё, вдохновение поэтов и других творцов? Воспоминания могут быть в форме религиозных видений. И людей, которых такие видения посещают, называют святыми… или сумасшедшими. И, конечно, когда каждый из нас спит, то есть расслаблен, беззащитен, а разум не задействован, эти генетические воспоминания могут принимать форму снов.
Тим заёрзал. Его потрясли слова Джулиана.
— Есть такой приём, который применяют многие в экспериментах. Он полузаконный, потому что приходится прибегать к помощи лекарства, да ещё такого, какое используется только под врачебным контролем. Не могу не сознаться, что несколько раз мне приходилось нарушать этот закон. Но ведь доктор только моё научное звание — я не практикующий врач. Что скажешь, Тим? Хочешь стать моим соучастником в очередном преступлении?
— Что это за лекарство? — полюбопытствовал Тим.
— Новое, — ответил Джулиан. — По химическому составу относится к так называемой «сыворотке правды». Оно также обладает некоторыми свойствами вытяжки псилоцибина, получаемой из священного гриба Мексики. Считается, что оно более эффективно, чем первое вещество. Фактически это галлюциноген, приём которого снимает барьеры времени, позволяет разуму пациента легко перемещаться в прошлое, а, возможно, и в прошлое его предков. Нам удавалось добиваться поразительных результатов, и пока, к счастью, не наблюдалось побочных явлений. Это вещество безвредно, если применять его правильно. Ну что, включаешься в игру?
— Да, — без заминки ответил Тим, — так или иначе я должен узнать правду.
— Прекрасно.
— Когда мы начнём?
— Лучше всего прямо сейчас.
— Лекарство у вас с собой?
— В чемодане. Но, как говорят, утро вечера мудренее. Выспись, подумай и приходи утром…
Тим мгновение колебался, потом решительно сказал:
— Нет, чем раньше, тем лучше.
— Ты уверен?
— Да.
— Засучи рукав и ложись, — скомандовал Джулиан. — Располагайся поудобнее.
Тим снял туфли, засучил рукав и лёг. Джулиан вытащил из-под кровати чемодан. Открыв его, он достал маленькую чёрную коробочку из кожи, в которой хранились ампулы с лекарством, спирт, вата и одноразовые шприцы.
Со знанием дела он протёр спиртом место для укола на руке Тима и воткнул иглу.
— Считай обратно от ста. Медленно, — приказал он юноше.
— Сто, девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь. — начал считать Тим. Ему показалось, что он плывёт, тело освободилось от чувства ограниченности пространства, разум раскрепостился. Он попробовал продолжить счёт, но быстро сбился:
— Девяносто шесть, девяносто пять, девяносто четыре, девяносто пять, девяносто, пять, девять.
Сцены из жизни, как в фильме, проносились в его памяти — менялись места, люди, происшествия. Вот детство, школьные дни, отец, мать, тётя — лица знакомые и чужие, голоса, мягко успокаивающие и грубо угрожающие, неясная спираль вспыхивающих картин. Втянутый в чёрный извивающийся смерч времени, он теперь падал и летел через мили и года, в город, в дом, в комнату, холодную и душную комнату, где находятся мужчины в странных одеяниях и девушка, молоденькая — ей нет ещё и двадцати. Она очень хороша собой, лицо кажется бледным на фоне волос цвета солнца.