Беспокойство продолжало дышать на улицах. У многих домов я заметил Стажеров. Странно, ведь они ходят по утрам. А тут практически ночь наступила.
Когда вошел в дом, обнаружил на кухне плачущую Марту. Я никогда не видел, чтоб она плакала. Никогда не видел слезы постороннего человека. Если и видел, то очень давно, что успел забыть. Я спросил ее, что случилось. Она не отвечала и продолжала реветь. В коморке Кэтти и Ранкин, очевидно, уже уснули. Алия появилась из моей комнаты.
-Я тебя очень ждала!
-Что здесь произошло?
-Даже не знаю, как это объяснить. Пришли странные парни в безрукавках, твердили что-то о голодовке. Марта с ними разговаривала. Потом она плакала. А потом они забрали маленькую девочку.
-Кэтти!
Я повернулся к бесчувственной матери.
-Что ты наделала, бездарность? Это же твое дитя, твоя кровь, твое сердце!
Она постепенно успокаивалась, и превращалась по виду лица в заплаканный овощ. Я не мог поверить, что она решилась на это. Продала родную дочь за еду. Боже, почему Кэтти? В моих мыслях был полнейший хаос. Я хотел разнести весь дом, разорвать Марту на части, догнать Стажеров и сравнить их с землей. Где Ранкин? Разве это отец? Разве это семья? Бесчеловечные мертвяки, бессердечные твари, бездушные куски металла! Где настоящий человечный мир? Где добрые люди, где справедливость, где любовь и милосердие?
Все перевернулось с ног на голову. Я знал, что уже нельзя ничего поделать. Они забрали ее, и никогда не вернут. Я не видел перед собой ничего. Ушел в свою комнату и трупом упал на кровать. Какая же все-таки нелепость, эта жизнь.
На мгновение мое сердце сжалось и обратилось в камень. Я ненавидел всех и вся. Маленькая человеческая душа отправилась на погибель. Мне хотелось отправиться вслед за ней. Кэтти была единственным лучом света в моем мрачном существовании. Она была моей надеждой на лучшее будущее, верой в святость и божество. Да, она была ангелочком среди чертей, и она проиграла им схватку. Что дальше? Я не хотел услышать ответ.
Когда что-то заканчивается, когда ваши истории прекращают притворяться оптимистическими обещаниями, когда вы не видите цельной картины, не можете осмыслить взаимосвязь между одним и другим, вы находитесь в замешательстве - и в этом апофеоз хаоса. Преклоните голову перед его величеством бессилием, и тотчас меч скользнет сквозь хомут надежд. Мне потребовалось столько времени, чтобы открыть глаза. Мне потребовалось познать боль утраты, чтобы научиться ценить мгновение. Сколько мне нужно времени, чтобы понять, что времени больше нет? Не нужно больше обещаний! Не нужно больше вопросов! Я должен отыскать спасение, не для себя, но для нее. Я должен прекратить жизнь, смутную и грязную, бесполезную и не предвидящую будущего.
Я видел обреченные лица мнимых родителей Кэтти. Теперь я понял, кто такие обреченные. Вот они. Люди соблазна, люди удовольствия, люди потерь. Они ненавидят себя за содеянное, в этом есть и сострадание к ближнему, и любовь, и угрызения совести, и стыд перед остальными. Они больше не смогут жить, как прежде. Что они ответят себе, когда их спросят о дочери? Мать поддалась возможности получить пропитание, отец закрыл глаза. Сломанный телевизор не показывал больше года, и показывать больше не будет. Ранкин, тебе нечего ждать, ты все потерял.
Ранкин вышел из комнаты с болезненным видом, схватил нож на столе и отправился во двор. Меня осенило, что он опомнился и хочет отомстить. Но ведь будет только хуже! За нападение на стажеров его подвесят на электрический кабель посреди улицы. А за убийство...будут наказаны все члены семьи. Остановись!
Я ринулся во двор, но вокруг ничего не видел. Улицы были пусты, и только в кустах что-то шуршало. Наклонившись, я увидел Ранкина, сидевшего на корточках и ковырявшего ножом землю. «Дура, дура!» - заорал Ранкин. « Здесь были запасы!». Он вынул из земли мешочек и побежал обратно в дом. Я последовал за ним.
-Какие запасы? Несчастная пачка риса!
-Что ты наделала, дура!
Я никогда не видел их такими. Они кричали друг на друга. За последние годы никаких эмоций не проявляли. Видимо, случилось то, что разбудило их покой.
Алия была перепугана, я был в замешательстве. Хотелось разнять их и успокоить, но с другой стороны, это нормальная реакция. Пусть лучше так, чем молча у телевизора.
- Ты могла мне сказать? Могла?
- А ты что не видел? Прикинулся не видящим?