За ужином талисманщик нудно вещал о человеческой жадности в целом, о животворящих заклятиях и зачарованных предметах, а также о фазах луны, влияющих на способности медной крачки нести золотые яйца. Дохрустев салатным листом, он взметнул по-девичьи длинными ресницами:
— Впрочем, след все же слишком неопределенный. Я склоняюсь к тому, что гнездо под крачкой служило лишь временным хранилищем или связующим пунктом между поставщиком и покупателем. Незаметно попасть на крышу и забрать оттуда товар не составит труда, особенно, для мага.
— Это все, что вы смогли выжать из птицы, мастер? — спросила Ранки с досадой.
— Это предварительные наметки, — произнес Сай все так же уныло. — Мастер Орий подбирает для меня источники, сам я еще раз осмотрю крачек и гнездо и расширенное заключение дам завтра к полудню.
— И обязательно укажите срок существования волшебных яиц.
— Всенепременно! А еще замечу, что обильный полив салату вредит, листья делаются безвкусными, — талисманщик вздохнул и откланялся.
Ранки выбросила остатки салата в окно.
— Придется нам туда еще раз наведаться.
— Ты думаешь, скорлупа может рассыпаться? Или превратиться во что-то другое? — Филогет вынул из поясной сумки и оглядел тяжелый осколок. Тот исчезать не спешил.
— Может быть, — ведьма вздохнула. — Описаны случаи превращения волшебного золота в уголь или глину. Хотя мошенничество с пропадающими золотыми яйцами нигде не всплывало.
— Пострадал один Рикардус и отомстил деду с бабой, — неловко пошутил Квадрига. — А еще никто не пополнял недостачу в казне. Не расплачивался с контрабандистами. И не устраивал падение рынка золота. За два последних случая я поручусь, — он вернул осколок на место и отнял у ведьмы пустую тарелку.
— В Хоррхолской казне недостач не было. Всяко, настолько крупных, чтобы на них обратили внимание. И яиц в сундуках не нашли, как и золотых монет свежей чеканки. Фальшивомонетчики? Нет и нет. Им и не выгодно работать с золотом, когда в ходу медь и серебро.
— И у ювелиров я справлялся, если бы такой пробы золотишко проскакивало, я бы уже знал. Меня удивляет, почему Конноберы, имея подобный источник дохода, жили в нищете.
— А меня нет, — Ранки вернулась к столу и разлила по кубкам вино. — Может, они просто жадничали. Или платили кому-то за молчание. Или магу за дом.
— И у Рикардуса в башне хранится сейчас огромная коллекция золотых яиц, — Фей улыбнулся. — Но как скорлупка досталась девочке?
— Я не знаю.
Ведьма, морщась, выпила вино.
— Если дело не в крачке, возможно, Рикардусу удалось пристроить старикам одну из куриц своего курятника — несущую золотые яйца. Но отчего такое доверие? И почему маг не забрал рябу раньше? Ведь следить за ним давным-давно перестали.
Она потерла лоб.
— Здесь есть звено, которого мы не знаем. Полетели.
На крыше Дома с крачкой Квадрига неохотно выпустил ведьму из объятий и слез с метлы. Неподвижные медные птицы торчали в гнезде. Чердачное окошко было приоткрыто, как он и оставлял.
— А как выводят василиска? — спросил Фей.
— Ты думаешь? Не может быть, — рыцарь-командор качнула головой в шлеме.
— Нет, я просто спрашиваю.
— Берут яйцо-болтун и черного петуха, — Рагнейда с мастером приподняли крачку за крылья. Золотое яйцо было на месте. Одно. — Похоже, Сай прав. Несется не она. Или не каждый день. Так вот. Яйцо привязывают петуху под крыло и сажают того под печь. На двадцатый день из яйца вылупляется змееныш и, сожрав отца, получает силу убивать взглядом.
— Какой феерический бред!
— Если бы. Когда бред подкреплен хоть капелькой магии, смеяться уже не хочется. Идем.
И первой протиснулась в чердачное окно.
На этот раз обошлось без падения с лестницы и ушибов. А поскольку дом они уже осмотрели, рыцарь-командор предложила заняться внутренним двором и хозяйственными постройками.
Они остановились в проеме двери. Придержав Филогета за локоть, Ранки всмотрелась в темноту двора.
— А еще берут семилетнего дряхлого петуха и заставляют снестись в навоз. И если тот кажется недостаточно теплым, яйцо высиживает жаба. Но в этом случае рождается не змееныш с лапками и в короне, а петух с телом жабы и хвостом змеи. Зовется он кокатрисом. Его тело покрыто ядовитой слизью, взгляд убийственный. А еще он умеет летать.
Мастер икнул от смеха.
— У того, кто это выдумал, фантазия хлеще моей.
— Под наслоением бреда скрывается зерно истины. Смотри, — щелчком пальцев ведьма проявила заполняющие двор следы.