— Нет, — пробормотал он.
И все же было любопытно. Он вышел из-за кустов и замер на краю поляны. Она смотрела на него, он был уверен. Она протянула руку в его сторону, несколько голов повернулось.
Люди не могли его видеть. Морок Брана был сильным, и он рано научился этим чарам. Но она его видела.
Кем она была? Подменышем? Он бы понял. Фейри знали других фейри, и от нее не пахло магией.
Хотя в воздухе было столько дыма, что он мог не учуять ее магию. И это объяснило бы красоту ее тела, грацию пальцев, даже напряженных от боли.
Он не знал о подменышах в этих краях. Он приглядывал за бедными созданиями, пытался дать им совет, когда мог. Им не повезло. Он хотя бы мог рассказать им, как шутить над людьми, чтобы они смогли вырваться из хватки приемной семьи. Подменыши страдали от отношения людей, но хорошо справлялись, если брали жизнь в свои руки.
Его череп покалывало, острые растущие перья встали дыбом, и самое сильное проклятие из всех, что он видел, попало в его грудь.
Бран отшатнулся, прижал ладонь к опаленной коже груди. Проклятие прошло, не задев рубашку, оставив вспышку, выжженную над его сердцем.
— Что…?
Боль опалила его плоть. Его ноги горели, его руки болели так, что он стиснул зубы. Бран сжал колени, дышал, подавляя шок.
Ведьма прокляла его.
Нет.
Привязала.
Он зарычал и пошел сквозь толпу. Люди разбегались, вопя, что невидимый дьявол прибыл забрать их души. Шаги гремели по лесу, они спешили в безопасность деревни, к теплым кроватям. Они не могли его видеть, но если бы видели, у них было бы больше поводов кричать.
Охотник размахивал крестом перед огнем.
— Прочь, демон! Я не позволю тебе забрать твою шлюху.
Бран ударил мужчину ладонью по лицу и толкнул его на землю.
Он прошел сквозь огонь, раздвигая хворост, пока не встал перед ней. Вороны поднялись за ним, били крыльями, отгоняя пламя, и кричали.
— Кто ты? — прорычал он.
Она плюнула в него. Вязкая и горячая слюна медленно поползла по его щеке.
Он гневно схватил ее за подбородок и повернул голову. Ничего. Лица не было, даже намека, лишь туман цвета ее бледной кожи.
— Ты прокляла меня, — возмутился он. — Убери это, ведьма.
— Если так сильно хочешь, убери проклятье сам.
— Я не буду повторять.
— И не нужно, — ее подбородок выскользнул из его ладони, она потеряла сознание.
Он коснулся ее лица, ощутил ее острый подбородок, давящий на его ладонь. Он не видел его, и это проклятие было странным.
Почти таким же плохим, как привязать жизнь незнакомого фейри к себе.
Ворон закричал и опустился на его плечо. Когти впились в его кожу сквозь рубаху.
— Как думаешь, кто она? — спросил Бран.
Карканье было простым. Она могла быть подменышем? Люди не могли исполнить такое проклятие связи, но они должны были знать о ней.
Тихие и звериные шаги зазвучали в лесу. Фейри, который не хотел, чтобы Бран знал о нем. Он прищурился, глядя на тени, а потом посмотрел на женщину, обмякшую перед дымящимся деревом.
Он не хотел брать ее с собой. Это было бесполезной затеей, он лишь потакал своему любопытству, и от этого проблем будет больше, чем стоило.
Он прижал палец под ее подбородком, склонил ее лицо к лунному свету.
— Странно, — пробормотал он. — Кто хотел скрыть твое лицо? И зачем?
Он хотел как можно скорее узнать ответы. Бран уже отставал от планов, но чем были еще несколько ночей? И ему нужно было снять с себя проклятье связи, которое наложила на него эта интересная женщина.
Она не знала, что эти чары были опасны? Ей повезло, что он знал магию. Многие Неблагие не знали, как применять сложные проклятия, и они скорее всего убили бы ее, чем попытались разрушить связь.
— Ты применила его, потому что думала, что умрешь? — спросил он, обходя дерево. — Странное наказание для того, кого ты никогда не встречала.
Он подцепил когтем веревку, и та поддалась под его пальцами, упала на землю. Он скривился от эха боли в груди, мешавшего дышать, напоминающего, что они были связаны. Ее боль была его, ее жизнь была его, и ему нужно было заботиться о ней.
— Нам не нужно, чтобы ты умерла раньше времени, да? — он закинул ее на свое плечо. — Может, поищем тихое место и поболтаем, хм?
2
ЖЕНЩИНА БЕЗ ЛИЦА
Сны мучили Айслинг, воспоминания из детства, которые она отчаянно пыталась подавить.
— Айслинг, — голос дрожал от старости, но оставался твердым. — Это ради блага.
Она сжала ладони на коленях, глядя на пальцы, словно из-за них она была в беде.