Дом был окутан в утреннюю, незнакомую мне ранее, тишину. Неужели сегодня все решили проспать свой час подъёма и продлить сон, укутавшись в одеяло и видя красочные видения. По крайней мере, мои сны с этой ночи станут точно красочнее, ведь теперь я уверен, что в них будет участвовать Ева.
Я усмехнулся самому себе. Ева будет участвовать не только в моих сновидениях, она будет участвовать и в моих «снах». Как это всё-таки не привычно и фантастично знать, что есть человек, который любит тебя полностью таким, каков ты есть, не пытаясь менять и не требуя ничего в ответ. А ведь ты и не можешь не дать в ответ; отдать в ответ себя. Если только один её взгляд уже будоражит до костей, я вообще молчу про обычное прикосновение и шептание на ухо. Наверное, самое интимное из всего, что вообще может быть интимным. Почти.
Спустившись по лестнице, почти так же незаметно, как я и прошёл всю остальную часть дома, я шёл по небольшому коридорчику, что выводил из северной части дома. Моя задача была: пройти, как можно тише, не разбудив и не потревожив никого. Вдруг ещё остались гости, которые приложившись к стенам, спят, наслаждаясь отдыхом после такой феерической ночи.
Ну, не знаю, как всё обстоит у остальных, но моя ночь была однозначно из разряда феерических.
Как нестранно, но зал и гостиные были пусты. Видимо все, пришедшие вчера на праздник люди, ближе к утру покинули дом, оставив хозяев одних. Это и к лучшему. Пусть уж отдыхают, чем угождают своих гостей. А зная Александру, она бы спать не легла, пока в доме бродит одинокий человек в поисках увеселения. И бедная Саша была бы тем весельем, до последнего изматывая себя, но не огорчая гостя.
Я уже почти завернул к лестнице, которая вела в мою комнату, чтобы там свалиться убийственным сном или ещё раз помечтать о той, в кого я был влюблён до беспамятства, но вовремя раздавшийся громкий треск меня остановил. Чуть постояв и подумав, я всё же развернулся и двинулся на звук. Естественно, он раздался из-за двери Витиного подвала. Ну, и кто бы мог шарахаться в этом доме в столь ранний час, помимо меня, как ни Витя.
Снисходительно улыбнувшись, я развернулся к входу в подвал и медленно туда поплелся. Моя белая хлопковая рубашка была расстегнута; штаны свободно висели на бёдрах, так как я не нашёл ремня; а босые ноги почти не скользили по идеально гладкому паркету, который обычно блестел, но сейчас казался очень пыльным.
Я не задумавшись, распахнул дверь каморки Вити и вошёл туда. Лестница, состоящая из всего пяти ступень, была преодолена в течение каких-то трёх секунд. Вальяжно улыбаясь и держа свободно руки в карманах, я влетел в комнату друга, почти столбенея на самом входе, где располагались компьютеры. Но не дурацкая техника привлекла моё внимание. А именно то, что находилось напротив неё. А то бишь, старый потёртый диван, который по не обычаю сегодня был разложен. Но даже не он привлекал меня; а точнее то, что было на нем. А ещё точнее то, кто лежал на нём.
Светлая копна волос, бледня худая ручка, и смуглая пятка, торчали из-под белого пухового одеяла друга. Сначала я уже было подумал, что от опьянения сегодняшней ночи, потерял собственный рассудок, но подойдя на пару шагов ближе, я увидел милое худенькое личико.
Её закрытые веки чуть подёргивались, наверное, от того, что она видела сон; тонкие губы были приоткрыты, откуда доносилось тихое сопение; а тело немного подрыгивалось, будто что-то слыша.
Я протёр свои глаза, словно не веря им и не доверяя самому себе. В постели друга лежала Евина подруга. Вот так комедия. Кому расскажешь, не поверять. Похоже, никто и знать не должен.
Крепкая рука схватила меня за правый бицепс и потащила в сторону. Я резко обернулся и увидел Витю, который сжимал палец около губ, призывая к молчанию. Я не издал ни звука не потому что послушал друга, а потому что до сих пор был в шоковом состоянии. Эти двое, конечно, с приветом и да они вчера решили уединиться вечером, но я и подумать не мог, для чего именно уединиться.
И вдруг меня кольнула острая совестная игла прямо в сердце. Сейчас я осуждал друга, хотя совсем ничем не отличался от него.
Отойдя от дивана на пару шагов, мы остановились у небольшого платяного шкафа, пытаясь не будить своими низкими голосами бедную девушку, спящую на белых мягких перинах Виктора. Ну ладно, на обдерганном старом диване Витька. Так уж будет точнее.
-Ты чё припёрся сюда?- Зашипел на меня Витя, как-то по-особенному ангельски сияя.
Видимо ночь для него выдалась очень даже ничего, раз он в такую рань, да такой счастливый.