Блох изображает Себека, божество в образе крокодила или с крокодильей головой, как бога жизни и возрождения. Эта ассоциативная связь вполне правдоподобна: Се-бек, нильский крокодил, мог естественным образом восприниматься как символ ежегодного разлива Нила и обновления растительного мира Египта. В принципе эта задача больше относилась к сфере компетенции воскресшего Осириса; но по прошествии времени Себек стал связываться и с этим мифом — именно Себек нашел тело Осириса, позднее воскрешенного Исидой. На самом деле, Себек был божеством-покровителем не воскрешения, а похорон; однако Блох был недалек от истины, указывая, что Себек гарантировал сохранность мумий жрецов вплоть до дня Воскресения (надо заметить, что Блох трактует эту тему скорее в понятиях еврейской и христианской эсхатологии, нежели египетской религии: у египтян мумии и пожитки умерших служили земными залогами продолжения жизни в загробном мире).
Блох выставляет Себека любителем девственниц, которых раздирали на части или раздавливали ужасные челюсти металлических статуй крокодилов. Подобные кровавые жертвоприношения нам неизвестны. С другой стороны, Се-бек, как считалось, обладал невероятной сексуальной потенцией. В истоке этих представлений, очевидно — пропаганда мужественности и жизненной силы фараона в духе Владимира Путина, ибо фараон воспринимался как земное воплощение Себека. Блох упоминает эти земные воплощения: божество могло принять облик одного из жрецов, что и происходит в финале «Тайны Себека». Сперва рассказчик думает, что загадочный незнакомец пришел на бал-маскарад в маске крокодила, но после нащупывает живую плоть (неизбежно вспоминается еще один, более поздний фильм о монстрах — «Люди-крокодилы», 1959). У Блоха крокодильи аватары появляются время от времени в храме Себека; как мы знаем, в египетских храмах держали живых крокодилов, которые и в самом деле считались воплощениями Себека.
Бубастис — эту версию имени приводит Геродот, в целом так именовали только посвященный богине город — также называли Баст (позднее Бастет) и Убастис, как в «Детях Убастис» (1929), одном из рассказов Сибери Квинна о Жюле де Грандене. Вначале она была богиней-воительницей с головой разъяренной львицы. Но в параллельном пантеоне существовала аналогичная богиня — Сехмет. При слиянии пантеонов столь похожие божества, как правило, сливались воедино, но в данном случае они по какой-то причине продолжали существовать раздельно. В конце концов Бубастис стала богиней с кошачьей головой, покровительницей земных домашних кошек, весьма почитавшихся в Египте — наподобие коров в Индии. Бубастис, как и Себеку, не приносились человеческие жертвы.
Блох мало что говорит об Анубисе, и сказанное им не выходит за рамки древнеегипетской теологии. Бог с головой шакала являлся «Открывающим Пути» в Карнетер, мир мертвых. Он был также привратником и охранником этого мира и напоминал собакоголового Цербера греческой мифологии.
Блох не объясняет, почему в общепризнанных исторических источниках нет никаких намеков на кровожадность этих богов. Однако он дает читателю две существенные подсказки. Во-первых, Блох связывает большую часть своих откровений с такими неизвестными или несуществующими источниками, как «Книга Эйбона», «Некрономикон» и особенно глава под названием «Сарацинские ритуалы» из сочинения Людвига Принна «De Vermis Mysteriis». Напрашивается вывод, что классические описания древнеегипетских мифов и обрядов, встречающиеся уже у Плутарха, Геродота и т. д., основывались на цензурированных версиях, распространявшихся жрецами указанных богов.
Во-вторых, согласно Блоху, жрецы Себека, Бубастис и Ньярлатхотепа обладали большой оккультной и политической силой и правили, скрываясь в тени трона. Их жестокое обращение с населением (жрецы требовали слишком много жертв) в конечном итоге вызвало народное недовольство и революцию. Выжившие жрецы укрылись в далеких землях, где тайно возродили свои культы смерти; их дело вплоть до наших времен — или, по крайней мере, до времен Блоха — продолжали потомки. Блох использует идею Лавкраф-та из «Haunter of the Dark»: противники не только свергли Черного Фараона, Нефрен-Ка, но также полностью уничтожили любые упоминания его имени, деяний и злодеяний. (Описание этой попытки стереть все следы побежденной ереси несомненно основано на реакции, последовавшей за правлением отца Тутанхамона, Эхнатона, который запретил поклонение всем египетским богам, за исключением собственного божественного покровителя — солнечного диска Атона.) Альхазреду и Принну поведали правду не люди, а хохочущие демоны пустыни.