— Я не видел тебя с тех пор, как умерла твоя бабушка. Как ты?
Винтер удалось натянуто улыбнуться.
— Я в порядке. Спасибо.
— Что привело тебя в Пайк?
— Я приезжаю каждый год, чтобы навестить могилу матери.
Дрейк захрипел, как будто получил удар в живот.
— Да. Я заметил свежие цветы.
Ноа обменялся быстрым взглядом с Винтером. Неужели Дрейк вчера был на кладбище? Помнил ли он, что это годовщина смерти Лорел?
Спустя двадцать пять лет только член семьи или возлюбленный мог вспомнить точную дату.
Или убийца…
— Вот почему мы здесь, — сказал Ноа, взяв разговор в свои руки.
Дрейк нахмурился.
— Я не понимаю.
— У Винтер есть несколько вопросов о том вечере, когда умерла ее мать, — пояснил Ноа.
— О. — Дрейк озадаченно нахмурился на Винтер. — Твоя бабушка никогда не обсуждала со мной стрельбу, если ты на это надеешься. Если честно, мы вообще ни о чем не говорили. Она была весьма непростой женщиной.
Брови Винтер сошлись вместе от оскорбления, нанесенного ее любимой бабушке. Ноа быстро переключил внимание на себя.
— Нас интересуют события, произошедшие за несколько часов до ее смерти.
Дрейк еще больше озадачился.
— Какие события?
— Ее выходные, проведенные в домике.
Дрейк застыл, его глаза все еще налиты кровью, но уже не блестят. На самом деле, вокруг витало напряжение, которое свидетельствовало о том, что слова Ноа задели за живое.
— Домик? — Дрейк бросил взгляд через плечо, но затем вернул свое внимание к Ноа. — Какой домик?
Ноа сложил руки на груди. Как офицер по охране природы, он обучался опрашивать свидетелей, а также потенциальных подозреваемых, но ему не нужно быть экспертом, чтобы понять, что Дрейк Шелтон лжет. Надо полагать, этот человек никогда не играл в покер.
— Тот, который вы посетили вечером в день ее смерти, — уточнил он.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы были там с моей матерью, — резко проговорила Винтер.
Дрейк пробормотал проклятие.
— Тот, кто сказал тебе это, лжец.
— У нас есть доказательства. — Винтер потянулась в карман куртки, чтобы достать письма, которые нашла в хижине.
Дрейк уставился на сложенные конверты, как будто не узнавая их. Затем краска сошла с его лица, и он шагнул из дома, уставившись на Винтер.
— Да что с тобой такое? — огрызнулся он. — Моя жена внутри.
Винтер наклонила подбородок. Не имело значения, что Дрейк Шелтон возвышался над ней. Или что он вдвое больше ее по весу. Она смотрела на него, не дрогнув.
— Я здесь не для того, чтобы судить вас. Все, что мы хотим знать, это то, что вы помните о моей матери. Она не упоминала, что кто-то на нее злился? Может кто-то ее преследовал? Или напугал?
В серых глазах Дрейка отразилась горечь, выходящая за рамки обвинения в измене. Это была глубокая обида.
— Я едва знал Лорел. Мы вместе ходили в школу, но это все. Если с ней и был какой-то мужчина в домике тем вечером, то это точно не я.
Винтер спокойно достала одно из писем и начала читать вслух.
— Моему сердцу и душе, Лорел. Я снова мечтал о тебе. О твоей мягкой груди и вкусе твоего сладкого, нежного…
— Прекрати! — Дрейк покраснел до безобразия, вытянув руку, большую и мозолистую от многолетнего ручного труда. — Отдай их мне.
Ноа отбросил руку Дрейка в сторону, наклонив свое тело так, чтобы тот не смог добраться до Винтер, не столкнувшись с ним.
— Расскажи нам о последнем вечере, который ты провел с Лорел, — потребовал он.
Дрейк свирепо нахмурился.
— Ни хрена я вам не расскажу. И если вы вернетесь сюда еще раз, вас арестуют за незаконное проникновение.
Без предупреждения он развернулся и протопал обратно в дом. Через секунду входная дверь захлопнулась.
Ноа помрачнел, посмотрев в сторону Винтер.
— Все прошло не так хорошо, как я надеялся.
Она пожала плечами.
— По крайней мере мы узнали одну вещь.
— Какую?
— Он был с моей мамой вечером того дня, когда она умерла.
Ноа кивнул. Отказ Дрейка выглядел слишком резким, чтобы быть правдивым. Тот вечер он провел с Лорел. Так почему же он отрицал это? Из-за своей жены? Или у него имелась другая причина скрывать интрижку?
Вопросы без ответов.
— Что теперь? — спросил Ноа.
Винтер дрожала, ее лицо казалось бледным в угасающем послеполуденном солнечном свете.
— Поехали домой.
По дороге в Ларкин Ноа следовал прямо за грузовиком Винтер. Она настаивала на том, что в состоянии ехать домой, отказавшись от его предложения отвезти ее и вернуться за машиной. Он верил, что подруга физически способна, но в то же время понимал, что она эмоционально истощена. Он не собирался оставлять Винтер одну, пока не будет уверен, что она не сорвется.