Три часа спустя они въехали на парковку рядом с «Винтер Гарден», и Ноа опустил окно.
— Садись, — позвал он, когда Винтер вылезла из своего грузовика и закрыла дверь.
Она бросила на него озадаченный взгляд.
— Что?
— Лучший ресторан в городе закрыт, но мы еще можем найти что-нибудь поесть, — заявил он ей.
— Я не голодна.
— Тогда ты можешь посмотреть, как я ем.
Она приоткрыла губы, как будто намереваясь сказать «нет», затем, бросив взгляд в сторону кирпичного здания, окутанного темнотой, быстро направилась к джипу.
— Да. Поехали, — потерянно пробормотала она.
Ноа выехал с парковки и двинулся через два квартала на север к старой закусочной, припарковавшись перед низким каменным зданием с большими окнами и деревянной черепицей. Уже перевалило за семь вечера, но на улице стояло несколько машин. Собравшаяся толпа не свидетельствовала о качестве еды в закусочной. Большинство клиентов сидели в задней части здания, в баре, наслаждаясь прекрасным выбором напитков.
Под звон колокольчика они вошли в пустой обеденный зал и сели за один из столов со столешницей из керамики и хромированными ножками. В передней части длинного помещения находилась стойка с несколькими табуретами и старомодной кассой. За ней находилась кухня, где одинокий мужчина в фартуке прислонился к раковине, не сводя глаз с телефона в руке. Сверху мерцающие флуоресцентные лампы отбрасывали зеленоватый свет, что никак не улучшало атмосферу.
Ни Ноа, ни Винтер не потрудились взять одно из засаленных пластиковых меню, засунутых между бутылками с кетчупом и горчицей. Закусочная никогда не славилась вкусной едой. Здесь готовили быстро, дешево и иногда съедобно. Единственная причина, по которой ей удавалось оставаться на плаву, заключалась в том, что «Винтер Гарден» не работал в вечерние часы.
Скучающая официантка подошла принять их заказ и через десять минут вернулась, чтобы поставить перед ними тарелки. Подождав, пока пожилая женщина отойдет к стойке, Винтер склонилась над столом, чтобы изучить огромную порцию яблочного пирога с ванильным мороженым и взбитыми сливками.
— Сколько тебе лет? — укорила она.
Ноа улыбнулся, схватил ложку и принялся есть. Еда в закусочной довольно сомнительная, но пироги они покупали в местной пекарне. Вкусные.
— Тридцать один, — пробормотал он, слизывая взбитые сливки с губ. — Примерно столько же, сколько и тебе.
— Не может быть. — Она села на свое место, взяв морковную палочку из своего салата. — Мне все еще второй десяток.
— Как долго? Еще три месяца?
Винтер хрустнула морковкой между зубами.
— Мне еще двадцать с хвостиком, старик.
Он зачерпнул еще одну большую ложку.
— Вот почему я должен наслаждаться каждым днем.
— Это похоже на то, чему нас учили на терапии, — поддразнила Винтер. Она ела не так много, как он надеялся, но к ее щекам возвращался цвет.
— Возможно. — Ноа проглотил пирог и съел немного мороженого. — Мне нравилась терапия, — признался он, скривив губы, когда Винтер фыркнула на его заявление. Она явно помнила того сердитого, угрюмого подростка, который впервые пришел в группу. Он делал все возможное, чтобы сорвать сеансы, надеясь, что его выгонят. — Признаюсь, это заняло некоторое время, но через несколько месяцев я перестал быть злобным придурком настолько, что начал слушать. Это не помешало мне скучать по родителям, но, по крайней мере, я перестал постоянно наказывать свою бабушку за то, что она имела глупость взять меня в свой дом.
— Да. — Винтер взяла ломтик огурца из салата. — Хорошо осознавать, что я была не одна.
— Плюс я проводил время с тобой, — пробормотал он. — Бонус.
Ее улыбка вышла слабой, но для Ноа Винтер еще никогда не казалась такой красивой.
— Точно говорю — бонус.
Ноа доел последний кусок пирога и отодвинул тарелку, чтобы опереться руками на стол.
— Мне всегда хотелось узнать, почему ты бросила занятия.
— Мой отец не хотел, чтобы я больше туда ходила.
Ноа вскинул бровь. Он предполагал, что Винтер перестала посещать терапию, потому что получила водительские права. Зачем ходить на консультации, если она может гонять с друзьями? В то время он испытал разочарование от мысли, что она больше не будет частью группы, но обрадовался, что Винтер готова двигаться дальше.