Винтер обдумала его слова. Письма, которые она прочитала, содержали обычные откровенные вещи, которые, по мнению мужчин, нравятся женщинам, но в их тоне прослеживался намек на одержимость. Как будто Дрейк хотел завладеть ее мамой. И он явно помнил точную дату ее смерти даже спустя двадцать пять лет. Слишком странно для случайного любовника. И он заметно расстроился, когда увидел письма в ее руках…
— В письмах может быть что-то, что уличает его в убийстве моей мамы, — пробормотала она.
— Где они сейчас? — спросила Шелли.
— В квартире. — Винтер сморщила нос. В ее мире царил хаос, а это означало, что она ни в чем не может быть уверена. — Или, по крайней мере, именно там я их оставила.
— Что, если Дрейк вломился в дом и оставил предупреждающую записку? — сказал Ноа, его голос прозвучал резко, как будто эта мысль только что пришла ему в голову.
— Почему бы тогда не забрать письма? — поинтересовалась Шелли.
— Олли, наверное, помешал ему, — решила Винтер, вспомнив, как ее друг настаивал на том, что видел кого-то, выходящего из здания после того, как он заехал на стоянку. Если Дрейк увидел фургон Олли, он мог сбежать, пока его не поймали.
Шелли кивнула.
— Письма все еще там?
— Да. — Голос Винтер был твердым. Сейчас она мало в чем могла быть уверена, но в этом она не сомневалась. — Я помню, что видела их, когда проверяла квартиру после взлома на предмет пропавших вещей.
— Так что, возможно, Дрейк пытался вернуться и забрать их, — продолжил Ноа свою мысль. — Только на этот раз его увидела соседка Винтер.
— Так зачем же стрелять в Винтер сегодня? Если предположить, что Дрейк считал, что именно она управляла грузовиком.
— Отчаяние, — быстро ответил Ноа. — Он думал, что его жизнь пошла под откос, поэтому убил свою жену, а потом вернулся, чтобы избавиться от Винтер. Может быть, он верит, что сможет начать все с чистого листа. — Ноа пожал плечами. — А может, он вообще не думает. Любого человека можно довести до крайности.
— Хм. — Шелли смотрела скептически.
— Да. — Ноа тяжело вздохнул. — В моей голове это выглядело более убедительно. Теперь больше похоже на безумную фантазию.
На минуту все замолчали, пытаясь представить, что Дрейк делал в Ларкине и зачем ему понадобилось стрелять в Винтер. В конце концов, не нашлось ничего более логичного, чем дикая теория Ноа.
— Может, нам стоит повнимательнее посмотреть на эти письма, — предложила Винтер.
— Позволь мне, — настойчиво предложила Шелли. — У нас есть люди, обученные находить подсказки, которые большинство людей пропустит.
Винтер не стала спорить. Она понятия не имела, что может быть подсказкой, а что нет. Вместо этого она полезла в карман и сняла с кольца ключ.
— Вот. Это ключ от новой двери. Письма лежат на комоде в моей спальне.
Шелли взяла ключ и посмотрела на Ноа.
— Мне все еще нужно официальное заявление.
— Позже. — Винтер подвинулась, чтобы обхватить Ноа за талию. — Сейчас я отвезу его домой.
Ноа посмотрел на нее сверху вниз, выражение его лица смягчилось от эмоций, которые растопили ее сердце.
— Ты слышала босса, — пробормотал он.
— Позаботься о нем, — велела Шелли, направляясь к выходу.
Винтер улыбнулась.
— Да, именно этим я и займусь.
Глава 18
Ноа изо всех сил старался не хромать, когда они выходили из больницы и пересекали парковку. Винтер и так переживала безмерно. Он не хотел, чтобы она беспокоилась о нем. Даже если бы он страдал от боли с головы до ног, а его лицо горело от антисептика, на котором настоял врач.
Винтер открыла водительскую дверь и села за руль.
— Я сам могу вести, — запротестовал он.
Она поцеловала его.
— Теперь моя очередь заботиться о тебе.
Ноа испытал радостное предвкушение. Как будто он подросток, собирающийся на первое свидание, а не взрослый мужчина. Странное и удивительное ощущение.
— Мне нравится, как это звучит, — пробормотал он, огибая джип и забираясь на пассажирское сиденье.
Заведя двигатель, Винтер выехала с парковки, ее лицо оставалось напряженным.
— Мне невыносимо думать, что ты мог…
— Я здесь. — Он положил руку ей на бедро, наслаждаясь теплом, которое чувствовал через джинсы. До этого момента Ноа даже не осознавал, насколько замерз. Сочетание близкого к смерти опыта и холодного воздуха в отделении неотложной помощи явно не пошло на пользу. — И я никуда не денусь.
По дороге к его коттеджу они молчали, оба погрузились в свои мысли. Ноа не возражал. Ему требовалось несколько минут, чтобы успокоить свои расшатанные нервы.