Но даже когда она ожидала, что ее желудок сожмется, а дыхание вырвется из легких, то ощутила лишь чувство покоя. Возможно, Ноа прав, молча признала Винтер. Может быть, она ни в кого не влюблялась, потому что всегда знала, что ей суждено быть с ним.
Она потянулась, чтобы запустить пальцы в его взъерошенные волосы.
— Нет, я бы сказала, что все правильно.
Ее дразнящие слова сняли напряжение с его тела, и на его губах заиграла улыбка.
— Правильно? Ты уверена, что не идеально?
Она закатила глаза.
— Перебор.
— Наверно, — с готовностью согласился он. — Эрика предупреждала меня, что потеря обоих родителей в столь юном возрасте либо приведет к тому, что я буду считать, что ничто не имеет значения, либо к тому, что все имеет значение, и буду проводить свои дни, пытаясь угодить призракам.
Эти слова задели Винтер за живое. Она, как никто другой, понимала необходимость оправдывать ожидания призрака.
— Поэтому ты закончил колледж за три года, а не за четыре, и построил этот коттедж голыми руками? — спросила она, искренне заинтересовавшись его ответом.
Он усмехнулся, проведя руками по ее спине, чтобы погладить ее попку.
— Не голыми. — Он слегка сжал ее. — Вот она голая.
Винтер провела губами по его челюсти.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Да. Если что-то важно для меня, я должен делать это как можно лучше, — признал он. — Но мне удалось заключить сделку с самим собой.
— Какого рода сделку?
— Опустить другие вещи. — Он помрачнел. — Не заглядывай в мою прачечную. Это вызовет у тебя кошмары.
Она кивнула. Все дело в балансе. Этому они научились во время групповой терапии.
— Нам повезло с Эрикой, — проговорила Винтер, снова нахмурив брови. Она не раз пересматривала свой разговор с психотерапевтом и не могла избавиться от странного чувства разочарования. Как будто ей чего-то не хватало. — Хотя…
— Что?
— Когда я вспоминаю свой разговор с ней в больнице, у меня возникает чувство, что она рассказала мне не все.
— Например?
— Я не знаю. — Винтер покачала головой, не в силах определить источник своего раздражения. — Может быть, что-то об одном из маминых любовников. Или о ее отношениях с мамой. Я думаю, они были намного ближе, чем мне казалось.
Наклонившись вперед, Ноа провел губами по ее щеке и прикоснулся к уголку ее рта.
— Слишком легко вкладывать чересчур много смысла в каждый разговор. Я и сам так делаю. — Он прикусил ее нижнюю губу. — Мне просто не терпится узнать, кто, черт возьми, угрожает тебе.
— Возможно, ты прав. — Тепло распространилось по ней, ослабляя ледяной узел страха в животе. Но это не избавило Винтер от страха. Ничто не избавит. Пока правда об убийстве ее матери не будет раскрыта. Но когда она находилась в объятиях Ноа, то чувствовала себя в безопасности. — Кроме того, я не хочу обсуждать Эрику. Или прошлое.
Его глаза тлели от желания.
— О чем ты хочешь поговорить?
— Что еще мне следует знать о тебе, кроме твоей страшной прачечной?
— Я безумно много работаю, — признался он.
— Хорошо.
Она никогда не смогла бы быть с мужчиной, который работает с девяти до пяти и ожидает, что ужин будет на столе, когда он войдет в дверь. Она мечтала построить свой бизнес, и ей нужен партнер, который так же сильно любит свою работу.
— У меня есть привычка подбирать бездомных собак.
— Я начинаю привязываться к твоим «Собакам Баскервилей».
— Я никогда не включаю телевизор и не знаю современных тенденций, пока они не коснутся меня напрямую, — продолжил он.
— Как ты развлекаешься?
— Рыбалка.
Она сморщила нос. Винтер очень ценила хорошо приготовленную форель с оливковым маслом на свежем шпинате, но ей не нравилось сидеть часами возле озера или реки, ожидая, пока одна из них схватит ее наживку.
— Хм.
Ноа провел линию поцелуев вдоль ее подбородка.
— Я всегда готов попробовать новые увлечения.
Она придвинулась ближе к его твердому телу и улыбнулась, услышав его низкий одобрительный стон.
— Какого рода?
Ему потребовалась секунда, чтобы ответить, как будто Винтер украла его способность ясно мыслить.
— Садоводство, — наконец сказал он. — Работа официантом. Уборка на кухне.
Она выгнула бровь.
— Уборка твое хобби?
— Все что угодно, лишь бы проводить время с тобой.
Слова простые, но они проникали в самый центр ее души. Словно посеянное семя, которое свяжет их навеки.