Быстро сбежав по лестнице, она выбежала из галереи. Когда она приехала вечером, то заметила на парковке знакомую машину. Теперь Эрика быстро вышла из здания и пересекла площадь. Менее чем через десять минут она вошла в административные помещения и с силой распахнула дверь в кабинет декана английского факультета.
Она нахмурилась, оглядываясь по сторонам. Дверь оказалась незапертой, но свет не горел. Уже собираясь отступить, Эрика нахмурилась, когда услышала приглушенный звук.
— Эй, — позвала она.
Раздался грохот, как будто что-то уронили. Или, может быть, опрокинулся стул. Эрика потянулась к сумочке, нащупывая мобильный телефон, чтобы вызвать охрану. Она все еще искала проклятый телефон, когда внутренняя дверь открылась и в приемную вошел доктор Эдгар Мур.
На нем была его обычная белая рубашка и черные брюки, но галстук отсутствовал, а седые волосы выглядели взъерошенными. Неужели он заснул за своим столом? В этом как раз ничего необычного нет. Многие профессора проводили безумные часы в своем кабинете. Они либо одержимы исследованиями, либо пишут статьи в надежде, что их опубликуют.
Публикация или поражение — это не шутка в академическом мире.
— Эрика. — Эдгар моргнул, протянул руку, чтобы нажать выключатель на стене. Приглушенный свет залил приемную. — Что ты здесь делаешь?
Эрике вдруг стало не по себе. Возмущение вытолкнуло ее из галереи сюда, но теперь, когда стояла лицом к лицу с Эдгаром, она почувствовала, что не так легко, как ожидала, сообщить ему о том, что обнаружила.
Внезапно ее охватило яростное желание отступить и оставить прошлое там, где ему и место… в прошлом. Однако потом она расправила плечи. Если полиция на самом деле вновь расследуют смерть Лорел, она не может молчать. Это означало бы предательство по отношению к женщине, изменившей ее жизнь.
— Я хочу задать тебе несколько вопросов, — заставила она себя произнести.
— Сейчас? — Эдгар оглянулся через плечо, словно желая вернуться в уединение. — Серьезно?
— Да. Сейчас.
— Я в середине…
— Мне все равно, — фыркнула Эрика. — Это может подождать.
Эдгар бросил на нее укоряющий взгляд, явно обиженный тем, что его прервали.
— Ты всегда отличалась настырностью, — посетовал он.
Настырная. Это слово использовалось для унижения амбициозных женщин. Обычно мужчины боялись, что их главенствующее положение находится под угрозой.
— Я не настырная, а решительная.
Эдгар щелкнул языком.
— Я предупреждал предыдущего декана еще до того, как он принял тебя на работу, что это ошибка. У колледжа Грант есть определенные стандарты, которые он ожидает от своих сотрудников. Даже если ты всего лишь консультант.
Эрика была квалифицированным специалистом. Ничто и никто не смел пошатнуть ее самообладание. Но Эдгар Мур обладал редкой способностью действовать ей на нервы. Возможно, потому, что они всегда оказывались по разные стороны любой стычки. От ее места в этом колледже до привязанности Лорел и того, как Винтер должна справиться со своим горем.
И сегодняшний вечер ничем не отличался от других.
— По крайней мере, я не лживый маленький придурок, — ответила она.
— Лживый? — Эдгар нахмурился. — Что это значит?
— Ты ведь умудрился всех обмануть? — Эрика шагнула вперед, подавленные эмоции вырвались на поверхность. Эта битва давно назревала. — Ты притворяешься мягкотелым профессором, который проводит свою жизнь, уткнувшись в свои книги.
Он изогнул бровь.
— Кого я мог обмануть?
— Твою жену, например.
— Мою жену? — Эдгар вздрогнул, как будто ее слова причинили ему физическую боль. — Лорел?
Эрика отказалась расстраиваться. Не в этот раз.
— Она считала, что ты холоден и не способен на сильные страсти. Мне же известно лучше.
Лицо Эдгара покраснело, руки сжались в кулаки.
— Не смей говорить о ней.
— Я предупреждала Лорел, что ты держишь эмоции под замком, и, как любой, кто подавляет чувства, ты — бомба замедленного действия, которая только и ждет, чтобы взорваться, — безжалостно давила Эрика, и тошнота накатывала на нее, когда она вспоминала свои ссоры с Лорел.
Ее подруга твердо верила, что Эдгар — холодная рыба с патологической неспособностью радоваться жизни. Эрика пыталась предупредить ее, что Эдгар — полная противоположность. Он чувствовал так глубоко, что это приводило в ужас даже его самого. Поэтому вместо того, чтобы делиться своими эмоциями, он отчаянно пытался их подавить. Они не исчезли, они просто бурлили и кипели под поверхностью, как горячая лава под вулканом.