Моя капсульная конура со всеми удобствами устраивает на сто десять процентов. Особенно соседкой, за стеной живёт какая-то дорогущая треска, а вторая выходит на бортовую сторону и имеет настоящую жемчужину — небольшой иллюминатор. В основном Станции оборудуют жильё экранами и на них-то космос чинный, красивый, благородный. Но порой имеются вот такие вот окошки в настоящий мир и, честное слово, дрейф мусора в ледяной пустоте мне даже милее искусственных комет с прочими протуберанцами.
Контроль - принять: Да/Нет
Гильдия — принять: Да/Нет
Солар — принять: Да/Нет
Мудак — принять: Да/Нет
Банк — принять: Да/Нет
Харри — принять: Да/Нет
Стволы Стволик — принять: Да/Нет
Бар 1000…
Контроль — принять: Да
БЕС номер ЭФ многомногомногоцифр, кончающихся на 7. Социальный статус прежний. Поступление на счёт проверено, налоги и пени выплачены. Нарушений Инструкции БЕС не выявлено, благодарим за сотрудничество.
Поцелуйте меня в зад, сволота, благодарят они. Да-да, вполне вкуриваю всю автоматизированность ИИ, рассылающего сообщения. ИИ тут сидит на канцелярской работе, что поделать, и матюгать его даже про себя глупо, но… Но не удержался.
Гильдия — принять: Да
Неплохо, неплохо. Гильдия переводит премиальные со ставок, плюс 500 кредов на счёт — здорово.
Солар — принять: Да
Спасибо, мои уважаемые наниматели. Ваши полторы тыщи кредов за невыполненное до конца задание греют мою алчную трусливую душонку. Сразу примем от Харри, там… Харри молодчина, педант и жадина, не забыл ничего, включая комиссию за перевод по оплате «редхоук», но пятьсот шлёпнулись сверху и это здорово.
Мудак — принять: Да
— Вот он, моё самое лучшее вложение. Смотрите, девчонки, это Семь, герой Маар, герой недавней войнушки с жуками, почти герой вчерашней драчки с Драконами. Герой со всех сторон, как не взгляни. Семь, ты не рад меня видеть?
— Нет. Мне хочется отдохнуть и я занял место в секторе развлечений, собираюсь туда.
— Ты мне не хами, бес, ты моя собственность.
— У меня хорошая память, сложно забыть.
— Она была красивой?
Девчушка явно с родины Бакки, старпома экипажа, ненадолго приютившего меня, эдакая милая фурричка. И мой как-бы босс-мудак уставился на неё, мило-рыженькую и с ушками, прямо вылитую лисичку, с удивлением. Ровно как у меня. И спросили мы её одновременно:
— Кто?
— Стрелок, блондинка, она… — рыжулька поморщилась, ещё больше смахивая на Лису Патрикеевну, — вскрыла горло. Она была красивой?
— Нет, — не покривил душой, ответив честно, — но кто-то её точно любил. Я ещё нужен?
— Будешь нужен — позову. Ты мой пёс, Семь, не забывай, — мистер Джеремайя, впрочем как обычно, корчил из себя эдакого стильного боевого сутенёра, — бывай.
Бывай-бывай, гнида ублюдошная.
Банк — принять: Да
У, хорошо. Вторые поступления, мою обожаемую черноту, будем смотреть потом. На сладкое и на сон грядущий, и не через чип. А теперь — веселиться.
— Привет, Семь!
— Семь — красавчики!
Ладно, хоть не малорик, или ещё чего. Здесь тоже хватает птичьего языка, видно, не только в своём времени и на своей старушке-Земле выпадет услышать типа:
— Челик в падике с вариком на рублёвик без напряга…
Улыбаемся и машем, машем и улыбаемся. Маска давит лыбу за меня, морда-смайлик вся лучится озорством, весельем и отличным настроением. На душе только муторно, неспокойно и мрачно.
Точно стоишь под низкими серыми тучами в мае-месяце, под ветром и ощутимо надвигающимся градом, до дома не поедешь, а на самом шорты с футболкой, а из тёплых вещей — так себе толстовка. А надо идти, да ещё делать вид, мол, всё ништяк, я тупо горячий во все времена года. Да-да, а предчувствие пупырышных мурашек и ветрины, проходящегося вдоль да поперёк хребта ровно льдом, всё сильнее и сильнее.
Солар-55 не просто на радиусе, она радиальная, отсюда отправляются грузовики с транспортниками на Фронтир и на разработки, тут стартуют дорогие туристы, здесь всегда в наличии ГБР ОС, немало кнехтов и до усрачки обслуживающего персонала. Всякого персонала, включая треску всех видом с мастями.
И Роско был совершенно прав насчёт прибывающих любителей перепиха на скорую руку, ногу или хвост. Когда на душе кавардак, лучше всего отправится не в Логово, где все свои, а просто в развлечения и там тебя само по себе найдёт что-то интересное.
— Семь!
Кивок сержу Себу, сидящему у самого входа в типа настоящий паб. Себ лоснится кожей, сплошь изрезанной шрамами и светлыми зёрнами, растущими из них, тянет тёмное и явно соблазнил какую-то чуток перезрелую уставшую красотку уровня корпоративного босса, сидящую рядом. Остаётся лишь порадоваться за сержа, этот афро стоит добрых пожеланий, мне понравилось воевать с ним.
— О, вон тот бес!
— Эй, красавчик, пошли к нам, нам как раз не хватает третьег… пятого!
— Нет, он наш, эй, Семь, третьим будешь?
Почему каждая вторая гнида из туристов считает своим святым долгом зазвать беса или бесовку в хренов тройничок? Почему любой паскуде с баблом, попавшим на Станцию перед туром на типа Фронтир, думается о настоящем половом голоде нашей братии? Почему?
— Привет, Семь.
Девятка сидела на мягком диване и тянула коктейль. Судя по глазам — ни первый, ни второй и даже ни пятый. Вот так так…
— Шестой погиб. — Она посмотрела в пустоту и не отреагировала на тащившихся мимо пьяных сиренианцев, явно жаждавших познакомиться ближе.
Безы, старавшиеся не отсвечивать, утащили кодлу, не дав Девятке разозлиться. Молодцы, что сказать. Хотя дело не в уважении к Девятке, а в прагматизме. Злая боевая сука Девять умела убивать чем угодно, включая голые руки, а зачем такое корпам, верно?
— Шесть погиб, его не восстановили.
Она горбилась и кусала губы.
Я сел рядом, сжал ладонь в руке:
— Его заблочили?
— Да, — Девятка прикусила губу, до крови, с настоящей злобой, — попался на дублировании.
— Справишься, сестрица.
— Справлюсь, Семь, — она не спорила, — я всегда справляюсь. Ты видел, как она смотрела на него?
Да что ж такое⁈ Они сговорились, что ли? Рыжая с мудаком, моя боевая подруга, до троицы вздыхающих не хватало только кого-то из трески, показушно-фальшиво окучивающих туристов по сторонам. Да, шарп Нетти Коул с Куолемы, наверное, любила того помершего беса. И?
У нас типа нет чувств. Это, пусть не совсем так, но почти правда. Когда ты воскресаешь, когда ты бьёшься за свою жизнь и чью-то выгоду, меняешься. Звучит тупо-пафосно и как-бы философски, но так и есть.
Мы менялись внутри и частенько считали людей функциями, не более. Я не привязался ни к кому из девчушек-тресов, благосклонно глядя лишь на камрадов по боям, глядя и, тем не менее, считая их именно функциями.
Шесть был отличным вторым номером на станкаче.
Шесть погиб окончательно.
Мир праху Шести, я запомнил его.
Жаль ли мне вот её, эту ртутно-подвижную, упругую и сильную бесовку с пластиковым личиком порно-типа-звезды? Наверное, да. И мне даже жаль, ведь чувства слишком дорого обходятся в нашем положении. Нужно исправляться.
Я покрутил головой по сторонам, надеясь отыскать что-то, что позволит отвлечься от её переживаний и красиво срулить. Всё перемелется, мука будет, особенно, когда просто мука, а не му́ка.
Лучше бы не делал этого.
Адреналин растёкся сразу.