Да
Кровостанавливающая химоза сейчас к месту, остановит кровь, даст возможность крохотным волокнам подкладки среагировать на приказ медблока и немного заштопать бренную тушку. Я бы побежал, но вскидываться очень опасно, голем свирепеет на глазах, разгоняясь по коридору, ведущему куда-то вглубь форта. Свирепеет и временами явно бьёт прицельно, отключая наведение.
— Тащите его зад ко мне, бесы.
Экий сюрприз, один марин таки выжил? Точно, капрал, судя по темнеющему следу по бетону, уполз помирать в дальний угол. Зачем, интересно, ему требуется голем.
Треск очереди слился с лязгающим звоном и треском. Я рискнул глянуть назад и понял — Шесть приказу подчинился, и наш огромный дружок, не успевая повернуться к нему стволами, шарахнул своей цепурой. Промахнулся? Да, так и есть, и снова, да ещё раз, круша мягко-аварийное покрытие синткоралловой стены, выбивая из неё лохмотья с ошмётками.
Шесть, успев нырнуть в пол мордой, выжил. Цепь, свистнув, прокрутила хитрую восьмёрку, вмяв стенку контейнера. Ничего себе удар… чтобы там не творилось в голове, когда нёс пургу, про материал не наврал, он впрямь выдерживает падение с неба, если находится внутри пташки. Знаю, довелось видеть, а тут, нате, получите…
Шесть выстрелил вверх, заставил голема рявкнуть, отступая и прикрыв лицо левой рукой. Ага, значит, целостность нарушена, и дело не только в повреждениях боевого чипа со всей машинерией, следящей за миром вокруг хозяина.
— Прикрой!
Я ударил с основного калибра, крупный клинанул и не желал исправляться. Пулемёт голема развернулся ко мне и осталось только ругнуться, снова врастая в бетон. Двенадцать миллиметров общепринятых боеприпасов мясорезки, усилиями Тех-Номад ставшей ещё лучше, мягонько простучали над башкой, протыкая синткоралл. Вдобавок меня снова обдало пылью с крошевом, почти полностью запорошив забрало. Сволочь…
Голем выбрался на свет, здесь, в ангаре, что ли, вместо светящихся улиток вполне себе разгорелись нормальные панели.
— Ну, ты и урод, — само собой вырвалось у меня, и было за что, — настоящий ублюдок.
Не знаю, как сложится дальше, но Тех-Номад совершенно точно ненавижу. Так поступать с людьми нельзя, это не эксперименты с опытами, это какое-то дьявольское извращение.
Куски мяса, торчащие между бронёй и механизмами, оставили не иначе как из психологического эффекта. Да, вам удалось, упыри, эффект достигнут — в плен точно не сдамся, даже если бы мог. Иссиня-бледная плоть в тёмных извивающихся червях сосудов заставляла адреналин выделяться сильнее нужного.
Медблок: седатив — принять: Да/Нет
Угомонись, помощник, какой седатив, успокоительного сейчас только не хватало.
Кровь, выступающая в местах сопряжения тела с металлом, мешалась с прозрачной смазкой. Патрубки и небольшие решётки, торчащие в районе нижних рёбер, парили, выводя конденсат и избыточное тепло. Огромный горб шевелился точно живой, обтянутый армопластиком, шевелился и позвякивал, выпуская наружу звенья ленты. Тех-Номад изуверы с безумцами, сотворившие культ чего-то непонятного и превращающие нормальные организмы во что-то ужасное.
Семь — отвлекай
Спасибо, мистер марин, за оказанное доверие. Я постараюсь, не переживайте, чего мне моя жизнь, следующая уже… Ни хрена ещё не уже, следующая светила после погашения всей суммы, а перевод кредита задержался. Но деваться мне некуда, зелёный огонёк на забрале подсказывал — камеры работают, запись идёт, выкладка позже, после одобрения командованием, по завершению операции или как выйдет. Вся правда о бесе номер многомногомного цифр и семёрка на конце — дойдёт до самых важных адресатов, зрителей, дойдёт, не сомневайтесь.
Марин оказался профи. Это стало ясно потом, когда мы с Шесть оказались рядом с ним… с ней, скуластой тощагой в броне, кажущейся великоватой. Она умирала, медблок оказался повреждён, время ушло и мы с Шесть ничего не могли сделать. Но это случилось чуток позже, а пока я метался в ангаре, слыша, как голем упорно стремится превратить меня во что-то дохлое. Я стрелял, пробовал шрапнель, разнёс его ляжку в лохмотья, но голем лишь ревел и продолжал палить короткими.
А потом он оказался на линии огня марин и она жахнула из своего подствольного напалмовой гранатой, вогнав ту голему в район правого уха. Огонь вспыхнул сразу, пробрался внутрь брони, вцепился в живые ткани, шланги, соединения и остальную мудрёную мутотень Тех-Номад. Голем взревел, развернулся, затопал к ней, поднимая ствол.
Я тогда-то не был романтичным героем, а Шесть явно не отличался такими наклонностями в принципе, но защищать бойца ОС есть приоритет и мы крепко взялись за упыря. Груда мяса, сплавов, стали, нейлона, пластика и прочего дерьма рухнула, не добравшись до последнего командира, ну, или командирши, нашего платуна. А она умерла прямо на наших рук… глазах.
Но даже тогда, едва видя нас с Шесть, она осталась профи. Приказ капитана как-то его там шлёпнулся нам с моим невольным напарником и не сказать, что порадовал. Всё понятно, нужно идти по относительно верному маршруту, найти КП, уничтожить, всё такое. Ясно, осталось лишь выполнить, не подохнув героически и с воплями «банзай».
— Ну, — Шесть, отстегнув её кобуру с пистолем, пробовал разместить тот то на бедре, то на груди, — пошли работать работу, что ли, зелень сопливая? Приказ получен, отметка есть, забьёшь, то забьют тебя, ровно свинью на бойне. Сколько жизней потратил?
— Последняя.
— А, — Шесть кивнул, — прикупил следующую? Или, мол, кредит задержался?
— Да-а-а…
— Тем более пошли, — он мотнул головой на проход сбоку, блики пробежали по крохотной матовой полосе за щитком забрала, — тебя восстановят, это всё так, попугать, чтобы потрепыхался. Но если не выполним приказ, либо если не помрём в ходе выполнения, Процедуру легко отменят. Если боишься, так покажи, шлёпну тебя сам и пойду дальше. Не бзди, Семь, сейчас камеры не пишут, никто не узнает. Ты только скажи, если что, помогу. Мне моя жизнь дорога, мне напарник нужен, а не трясущийся и обделавшийся урод.
— Ну, пошли.
Спорить и что-то доказывать? Случай выпадет в самое ближайшее время, уж тут не стоит сомневаться. Тогда-то правда быстро вылезет наружу.
Я даже не подозревал — насколько оказался прав в своих мыслях.
Снаружи воевали. Там гудело, рычало, трещало, бахало и бухало, временами заставляя сотрясаться крепкое укрытие над головами. Мы шли, временами осыпаемые пылью, временами ощущающие вибрацию от чего-то серьёзного. Не сказать, что вышло продвинуться далеко и глубоко, с чего бы? Но мы шли, сверяясь с так себе планом подземной части фортификационных сооружений, созданных Тех-Номад.
Здесь царила тишина. Обманчивая и опасная, но тишина. Мы шли по двум сторонам коридора, пользуясь тенью из-за снова пропавшего нормального освещения. Разок попалась турель, встроенная прямо над серьёзным пандусом, ведущим вниз, дальше и глубже. Но, судя по всему, её вывело из строя что-то серьёзное наверху, кабели искрили, камеры пытались навестись на нас, жужжали сервоприводы, но… Но все четыре ствола автоматического орудия тупо молчали. И не сказать, что оно не радовало.
Мы не говорили друг с другом, и дело оказалось не в обязательном молчании из-за опасности. Меня даже не тянуло. Я же зелёное обосравшееся чмо, дерьмо и даже без палочки, урод, он сам сказал.
За два первых раза в качестве беса довелось не так много. Но кое-что понял основательно: мы в принципе не нужны друг другу, мы в принципе спокойно работаем с товарищами по несчастью, с вольными гражданскими, с кнехтами, с бойцами ОС, с баронскими гвардейцами, с другими расами и даже с частью роботизированной и апгрейдированной живой составляющей Федерации. И нам вряд ли нужны друзья, тем более среди таких же, как мы сами.
Тех-Номад умели нагнетать, умели выворачивать психику наизнанку, пользовали и пестовали это мастерство. Временами свет прорывался в тьму, кутавшую нас покрывалом, но лучше бы этого не случалось.
А, да… Совсем недавно подумал о настоящей ненависти к Тех-Номад, да-да. Так вот, те недавние мысли оказались детскими, не более и не менее. Настоящую ненависть ощутил во время погружения во мрак проклятых коридоров, ходов, тоннелей и отнорков.