- Спасибо, я лучше пройдусь.
Дома он ни с кем не разговаривал. Достал из погреба холодную бутылку обычной водки. Он пил ее и совершенно не чувствовал опьянения. Только пружина, скрученная за эти дни глубоко в душе, немного отпустила. Мысли приняли расслабленное, текучее как вода, состояние. Домашние в этот вечер его не трогали, в доме было тихо и спокойно. Выпив полбутылки водки, он закрылся в комнате наверху, где достал с полки одну старую добрую книгу.
Второй день рождения
Второй день рождения удалось провести только через неделю после всеобщего схода и казни мятежников. И неделя эта была ох, какая непростая. Казнь произвела на всех жителей анклава гнетущее впечатление, очень уж жестокое это зрелище для людей начала двадцать первого века. Сложно вот так взять и скинуть с себя покровы впитанного с детства гуманизма и цивилизованности. Ведь не смотря на все неурядицы и опасности, сопровождающие перестройку и начальный этап накопления богатств новоявленным капитализмом, в обычной жизни большинство граждан с проявлениями патологической жестокости сталкиваются редко. Да и после столкновения с такими ипостасями человеческой натуры, эти эпизоды обычно стараются похоронить глубоко в памяти. Так как жить легче в придуманном 'розовом' мире, мире смазанной реальности, своего уютного уголка, который обычно пестуешь с удвоенным рвением.
Древняя человеческая мудрость - "Мой дом, моя крепость", она актуальна во все времена. Это как увидеть себя на фотографии без ретуши, снятой для обычного документа, и внезапно понять, насколько ты уже старый и поюзаный перец. Ведь обычно наши глаза в зеркальном отражении реальности выхватывают только избранное, лучшее. Они четко фильтруют сосканированное изображение, информация с глазной сетчатки попадает с мозга в искаженном виде, как с широкоугольного объектива: с искривлениями поверхности и углов, и в перевернутом порядке, да еще и сразу с двух глаз, видящих мир каждый по-своему. Но потом это все перерабатывается в самом совершенном мире компьютере и превращается в удобоваримую картинку, но, зачастую, не совсем соответствующую действительности. А, учитывая, что информация с глазной сетчатки передается в мозг дискретно, то есть порциями, то мы вообще живем, оказывается не в совсем реальном мире! Может быть поэтому, наверное, так велика тяга человечества к созданию своей собственной, виртуальной Вселенной. Человек так любит брать на себя прерогативу Бога, постоянно создает собственные новые миры, меняет мораль, совершенствует законы общества.
Если бы и природа вела себя так... Трудно вообразить такой мир, где завтра не действуют законы тяготения, или звезды распадаются моментально в пыль, вместо того, чтобы миллиарды лет давать свет и энергию. Получилась бы полная Фантасмагория, не имеющая шансов к существованию.
Так и здесь, некоторым людям оказалось трудно осознать новые реалии. Образовалась даже в их поселении целая группа оппозиционеров, куда вошли Тормосова, Замятный и Корчук. Они баламутили народ, требовали созыва нового внеочередного схода, но, в конце концов, оказались одни.
- Вы совершенно не демократы - обвинил их атаман на очередной встрече.
- Это почему это? - Диана Корчук просто задохнулась от возмущения.
- Не хотите согласиться с решением большинства. Вы действуете как наши вновь испеченные, типа демократические, власти в 90-х годах. Когда большинство жителей на референдуме высказались за сохранения Союза, а они его разрушили. Когда вопреки мнению парламента насильно стали насаждать дикий капитализм, а его самого расстреляли. Когда беззаконие и пустословие было насильно всунуто в новую Конституцию, и приняло этот закон явное меньшинство. Пора бы уже отряхнуть с себя подобное прошлое, Диана, вы же умная женщина.
- Мы не против большинства, но подобная невероятная жестокость! Не все были согласны с таким решением проблемы, далеко не все, это вы навязали нам средневековые зверства.
- Не надо огульных обвинений - прервал ее выпад Михаил - казнь была придумана не мной лично, и саму виселицу готовили наши парни целых полночи. Просто именно мне - он сделал акцент на этом слове - пришлось официально окончательно решить вопрос. И я не побоялся, в отличие от многих, взять на себя ответственность.
- То есть вы подтверждаете, что все это страшное действо задумала группа лиц? - наклонился вперед Замятный.
- Эта группа лиц, как вы заметили, рисковала своими жизнями и бегала под пулями, именно им мы обязаны быстрому усмирению мятежников. Ситуация тогда была на грани, достаточно сложная, действовать пришлось очень быстро. Представьте, что бы было, если бы банда Пачина спокойно ушла отсюда? Да и общий сход имел право отменить такой вид наказания. А вышло так, как вышло, и, вы, надеюсь, как благоразумные люди, должны смириться с произошедшим. Или уехать отсюда.
- Вы нас выгоните, как тех бедных людей? - Диана по своей дурацкой привычке закусила удила.
- А что мешает мне сделать это сейчас? - Михаил встал и демонстративно положил руку на кобуру - Что мне помешает?
- Господи, Михаил Петрович, вы это серьезно? - в разговор вмешалась, молчавшая до сих пор, Татьяна Тормосова.
- Вполне, Татьяна Николаевна, я могу так поступить. Но я же пока поступаю совершенно иначе, даже вашей группе дал возможность высказаться.
- Зачем?
- Мне нужно зеркало. Обычное, не кривое зеркало. Власть штука опасная, и даже лучшие друзья не всегда уловят нехорошие изменения в своем властном товарище. Мне нужны посторонние люди, которые увидят настоящие, а не придуманные недостатки. Нам, в нашей общине, также нужна система сдержек и противовесов, как и в любом другом обществе. Это вполне нормально. И именно для этого я ввел в группу подготовки нашей конституции Диану, как специалиста по юриспруденции, так и просто человека, не боящегося идти против течения. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга? И на этом прошу остановиться и не вносить разлад в ряды нашей общины. Я надеялся, что приезжие с Подмосковья будут чем-то вроде нормальной оппозиции, но они оказались обычными подлецами, и заплатили за это. Поэтому будьте, пожалуйста, благоразумными.
- Мы поняли вас, Михаил Петрович - Тормосова оглядела собравшихся в правлении людей - но, в обмен на лояльность требуем в правлении место на одного человека от нашей группы.
- Хм - Бойко почесал подбородок - вообще-то это решают выборы. Хотя ладно, думаю, атаманским указом можно провести новый закон - одно обязательное место в совете для оппозиции. Да и на будущее пригодится. В истории не раз выходило, что народ в некоторые моменты истории не всегда действует правильно и справедливо. Договорились!
На второй день после этого непростого разговора в дом Бойко зашел Хант, и после обязательных для гостя реверансов выдал следующее:
- Завтра мне нужен ты и Потапов. Подготовьте два крытых грузовика-вездехода и десяток надежных людей, ну и водителей хороших на машины. Николая Ипатьева я уже предупредил, нам понадобится кой-какой инструмент.
- Это чего? Это зачем?
Но Хант от ответов уклонился, сказал только - Завтра сам все увидишь.
Рано утром заинтригованные необычным путешествием люди стояли на окраине поселка. Они живо загрузились в подошедший транспорт. Впереди двигался новенький Лендровер-Дефендер разведчиков. Эта четырехдверная надежная машина использовалась ими в дальних дозорах. Она уже была переделана под внедорожье старыми хозяевами, отлифтована, на ней поставлена правильная резина с мощными зацепами, впереди автомобиля был приделан мощный кенгурин с лебедкой. А наверху располагался экспедиционный багажник и дополнительный поворачивающийся прожектор. В ней кроме Валеры Мурашевича и Потапова ехал сам Хант и Бойко. Следом за ними шли два тентованных Урала, ранее принадлежащие управлению МЧС. Эти прожорливые мастодонты находились у них в резерве, предназначенные только для поездок по бездорожью во время распутицы. Последним же в маленькой колонне двигался тот самый Камаз-вахтовка. В нем сидели разведчики и люди Коли Ипатьева.