- Петька, стервец! Ты, почему протопку проспал?
- Да батарейка села, батя.
- Сколько раз тебе говорил, найди механический будильник. Батарейки теперь некому выпускать.
- Ну почему же - сын поплескался в рукомойнике и теперь выглядел не так сонно - Подольский говорит, что ограниченное производство батареек нам вполне по силам.
- Гм, ну посмотрим. У меня и так голова кругом идет от перспектив. Потеряно столько необходимых производств!
- Да ладно, батя. Прорвемся!
- У тебя какие планы на сегодня?
- Из-за морозов тренировки перенесли, так что до обеда буду дома. Потом на лекции, вечером в спортзал.
- Рукопашка?
- Да, дядя Саша выздоровел, так что продолжаем заниматься.
- Тогда растопи камин, быстрее согреешься. И маму, смотри, не буди до обеда.
Петька, накинув на плечи полушубок, шустро убежал за дровами. Одна из возникших острых проблем в эти морозные дни - теплая одежда. Местные к холодам также оказались подготовлены слабо. Только у стариков нашлись в запасах армейские тулупы и валенки. Беженцы, вообще, оказались слабо экипированы. Эвакуация проходила быстро, хватали все, что под руку легло, а осенью навалился целый сонм других забот и тревог.
Теперь же приходилось расплачиваться за это обмороженными конечностями. К счастью, в этом сильно помогли жители Алфимово. Старожилы подсказали, где в окрестностях можно разжиться утепленной одеждой. Поисковые группы во главе с Широносовым, используя бураны, в течение двух дней прочесали местность и наткнулись на небольшой любопытный склад. Вещи, хранящиеся там, оказались буквально раритетными. Добротные ватники, меховые безрукавки, меховые же шапки с кожаной тульей, как будто из фильмов шестидесятых годов. Как ни странно, моль пощадила эти меховые богатства, хотя скорей всего виной этому были пучки трав, развешанные по всему складу. Больше всего "мародерщиков" обрадовал внушающий уважение ассортимент валенок. Белые, черные, с резиновой подошвой, короткие, длинные. Огромные по размеру и совсем маленькие детские. Все это богатство было подчистую вывезено и распределено среди нуждающихся.
"Мародерщики" хотели еще смотаться в город, но Михаил остановил их. Техника часто отказывала на морозе, создание спасательной команды в такую погоду было под большим вопросом, слишком много рисков возникало. Да и создание дополнительных грузовых "каракатиц", самодельных машин на огромных шинах низкого давления, пока задерживалось. Первые три вездехода уже успели сделать два пробных рейса до Орши, да с морозами так там и остались. Блокпост в Комиссарово временно был снят и анклавы опять находились в изоляции, хотя радиосвязь друг с другом поддерживалась постоянно.
Белорусы также тяжело переживали нежданные морозы. В цехах замерзало оборудование, срывались сроки изготовления новых агрегатов. Шкловчане на время прекратили свою активную поисковую деятельность. А селяне Зубковского анклава в первую очередь занялись обогревом и сохранением домашних животных. Никто не сложил руки, все упорно преодолевали природные катаклизмы. Хотя чего еще ожидать от наших закаленных невзгодами людей?
Вообще в группе Максима Каменева сложилось мнение, что неизвестное излучение как-то смогло повлиять и на климат планеты. Хотя в последние годы с погодой и так творилось что-то непонятное. Эта осень выдалась, на удивление, теплой и сухой. Снег выпал только к середине декабря, а вот после рождества и грянули морозы. Что-то будет весной?
Неизвестное излучение повлияло не только на погоду. Нина рассказала мужу, что медики из их лечебницы заметили множество странных явлений. Раны заживлялись быстрее, чем обычно, рубцы шустро разглаживались, у многих людей бесследно прошли застарелые болячки. Врачи также обратили внимание на малое количество больных, хотя обычно осенью идет шквал ОРВ, ангин и простуд. Теперь же такие болезни стали редкостью.
Основными клиентами наших медиков оказались жители, получающие травмы от тяжелой физической работы или в быту, страдающие всевозможными депрессиями, а также мнительные пожилые люди, любящие выискивать у себя новые болячки. Нина считала, что у стариков это нервное. Как ни странно, большинство выживших вполне спокойно переживало произошедшее. Не случилось массового посттравматического синдрома, чего Атаман, признаться, сильно побивался. Ведь у многих погибли родственники и друзья, а сама жизнь кардинально переменилась. Хотя с другой стороны сюда приехали в большинстве своем люди активные и инициативные, они с первых посткатастрофных дней сделали свой жизненный выбор. Но были и здесь исключения: кто-то запил, кто-то уехал дальше. Люди, они разные.
В их анклаве сложилась самая сильная медицинская группа среди известных им человеческих поселений. Лечебницу возглавил профессор Образцов, доктор медицинских наук, поимевший счастье в виде дачи в районе Родников. Он хоть и давно забросил практику, преподавал в частном колледже, но голову имел светлую. Главное, Образцов умел грамотно распределить фронт работ и ставить персонал на свое место.
Невысокого роста, совершенно лысый, с небольшим пузиком и маленькими руками, он поначалу производил комическое впечатление. До тех пор, пока вы не попадали в его цепкую бульдожью хватку. Сколько он выпил крови у Бойко и Широносова! Но зато теперь у них имелись великолепно оборудованные кабинеты по всем основным врачебным специальностям. На нескольких складах/для резерва/ хранилась очень обширная номенклатура лекарств. Врачебную же часть клиники возглавляла Ирина Мелентьева, ей помогала в этом ее мама Наталья Федоровна, ставшая чем-то типа старшей медсестры-хозяйки. Нина Бойко специализировалась по детским болезням. В свое время она много проработала на Скорой помощи, в педиатрической бригаде, а потом в детской больнице, и накопила достаточно большой опыт в педиатрии.
Настоящей находкой для лечебницы стал Николай Нигматулин, питерский врач-хирург, работавший на момент катастрофы в Гатчинской клинике. Грамотный специалист, имеющий даже опыт военной хирургии. Его слабостью были наркотики и выпивка, из-за этого он и вылетел из питерской военной академии. А вот после катастрофы он ни одной рюмки спиртного не принял, даже внешне сильно изменился, помолодел, постройнел и завел себе молодую подругу. Жена же бросила его давно, детей у них не было. Он как-то рассказал коллегам, что понял в тот момент "небытия" свое предназначение и совершенно переродился внутри. Именно Николаю был обязан своим здоровьем Денис Кораблев, хирург провел тогда, по словам Нины, просто блестящую операцию.
Среди беженцев из родниковской группы нашлись и две медсестры, одна молоденькая девушка Света Ермолина и пенсионерка с большим опытом Прасковья Федоровна Амосова, привезенная из деревни Пыжовка. Образцов сразу же наладил в клинике постоянную учебу, все специалисты обязаны были два раза в неделю проводить лекции по своей специальности. Да и сам профессор постоянно копался в привезенных поисковиками учебниках, чтобы найти "узкие" места в познаниях врачей.
При клинике же был набрана группа учеников, из студентов медицинских вузов в ней был только Сергей Носик. Но он из разведчиков уходить не собирался, будет в команде штатным санитаром. Эти занятия Сергей посещал регулярно, вместе со своей рыжей подругой Аней Корзун. Сразу после Нового года к ним присоединись 8 студиозов из белорусских анклавов. В свободное от учебы время, они помогали содержать в порядке лечебницу, помогали медсестрам ухаживать за немногочисленными больными.