- Пригнись, дурак!
- А? - парень ошалело посмотрел на мужчину, но пригнулся - Снял ведь суку! Они в тот зеленый домик ворвались. Гранату в окно метко кинули, там и бабахнуло. Похоже, мужички в хате накрылись медным тазом. А вы чего сюда?
- Да там этот гребаный пулеметчик, головы не поднимешь.
- Что делать то будем? - конец вопроса потонул в раздавшемся рядом взрыве и последующих за ним воплях. Мужчины не сговариваясь, нырнули обратно в дом и подтянулись к окошкам. Обзор внизу был похуже, но и так было заметно, что положение на дороге резко изменилось. Со стороны грузовиков непрерывно раздавались крики и стоны. За стоящими в начале колонны машинами Пачин заметил несколько стремительных теней, и одну долговязую сразу узнал.
- Похоже, наши в атаку пошли. Давим чернозадых... Тих! - старый браток вдруг почуял неладное и резко обернулся к заднему входу в помещение, и как оказалось вовремя. Чья-то тень стремительно появилась в проеме дверей, но первым успел выстрелить Мосевский. Он выпалил во врага полмагазина. Вошедший в дом боевик кулем повалился на пол и замер. Пачин же начал остервенело палить прямо в противоположную стену дома, сложенную из тонкого деревянного бруса. Снаружи раздалось неразборчивое клокотание, и чье-то тело тяжело обрушилось на траву. Мужчина осторожно подошел к двери, Петр быстро перезарядился в это время, а затем страховал его у заднего окна. Пачин, наконец, решился и резко выскочил во двор.
- Чисто, выходи!
Мосевский прошел мимо растерзанного картечью тела толстого бородача и вышел на свет. У порога сидел молодой, черноволосый парень, пуля перебила ему сонную артерию. Он еще силился остановить хлещущую из горла алую кровь, но глаза потихоньку покрывались туманной паволокой смерти. Было очень жутко наблюдать вот так в упор чью-то кончину. По Петькиной спине скользким ужом пробежал холодок ужаса, ему еще не приходилось так близко сталкиваться со смертью. Кавказец, казалось, смотрел прямо ему в душу, силясь что-то передать на пороге вечности.
- Хрен тебе, а не наши девки! - Пачин прикладом добил умирающего - Петька, не тормози, пошли зачищать домики. Рефлексировать потом будешь, за бутылкой водки.
Парень согласно кивнул и двинулся вперед. Через несколько минут все было кончено. Группа Степана добила тех, кто прятался за автомобилями. С другой стороны прошелся Кораблев с подоспевшим резервом. Он сноровисто снял кавказца, прятавшегося в захваченном во время короткого штурма домике, еще один, видимо, не выдержал страха и побежал, но тут же был убит перекрестным огнем. Командиры групп громко объявили общий сбор в начале колонны.
Петр шел мимо расстрелянных машин, его слегка покачивало. Знакомое со спорта и ожесточенных драк приподнятое ощущение. Адреналина ведь они хапнули сегодня, по самое не балуй. Такое бывало уже с ним и раньше после хорошей бучи, но опять же, тогда на кону не стояла твоя собственная жизнь. Пахло чем-то кислым и горелым, в воздухе летала поднятая боем пыль. Во рту был противный железистый привкус, только сейчас молодой человек осознал, что это вкус крови и сгоревшей плоти. Омерзительно пахнущая гарь даже запах крови перебивала, и еще почему-то крепко воняло дерьмом. Мертвые ведь обычно пахнут мерзко, летящие в тело пули кромсают его на куски, и содержимое кишок также выходит наружу. Из рассеченного живота вываливается желудок с не переваренным содержимым, селезенка, осколки печени и прочей требухи. От увиденного вокруг Петра замутило и даже вырвало, хорошо еще, что желудок был почти пуст, одна вода шла.
- Не расслабляйся, молодой, нам еще в поселок ехать. А вообще ты, пацан, молоток! Тебя бы в девяностые, делов бы наворотили знатных - Пачин был сосредоточен. Его тоже мутило от вида разорванных тел, но бизнес есть бизнес. Видит бог, он предпочел бы договориться с чернозадыми братьями миром, но те посчитали по-другому. Значит, так тому и быть, и переживать нефиг! Вот такая простая жизненная философия.
Самосвал уже освободил дорогу и к ним подъезжали машины с медиками и рабочими. Мимо на носилках пронесли мужика-афганца. Словил бедняга пулю в ногу. Он громко матерился. "Ё..тво душу, весь Афган прошел без царапины, а тут б....ё..ж...стукнуло". За ним вынесли бледного мужика раненого в грудь. Следом за носилками прошли несколько человек, получивших мелкие ранения. Сидящие дотоле в резерве мужики, помогали таскать раненых, собирали трофейное оружие и тушили горящие машины. Пачин, Кораблев и Карпов провели короткое совещание. Затем Денис взялся за рацию и начал раздавать команды. Эдуард махнул Петьке рукой, и тот резво побежал к подъехавшему джипу своего нового босса. За рулем сидел Бульдог, весь красный как рак. Видно и ему бой дался тяжело.
- Закидывайся, едем в поселок. Надо зачистить там, пока не очухались. Нафиг нам такие добрые соседи! Денис зверька одного уже выпотрошил. Шустер бобер, не ожидал такого от "ботаника". Хотя опять же, в спецназе целок не держат. У тебя как с патронами?
Мосевский ошеломленно пошарил по карманам.
- Два магазина. Один неполный.
- Из рюкзака доставай, из пачек. Заряди все, и следи постоянно, чтобы они заряженными были. И вечером не забудь сначала ствол почистить, а потом напивайся.
Быстро организовалась колонна из трех джипов и микроавтобуса. Кораблев уехал вперед на разведку. Пока они еще двигались по путепроводу, он по рации сообщил, что уже на месте. Остановились штурмовики в двухстах метрах от поселка. Степан быстро распределил людей и поставил перед ними задачи. Видимо спецназовец уже срисовал расположение кавказцев и успел сообщить все бывшему десантнику. Дядьки-охотники сразу полезли на вторые этажи домов, стоящих с краю поселка. Степан же со своими бойцами двинулись потихоньку вперед. А Пачин с Мосевским и десятью мужчинами-добровольцами пошли в обход. Через пять минут они уже находились у крайних домов, залегли поначалу в лесополосе, потом двинулись редкой цепью вперед и укрылись за хозяйственными постройками. Слева, сквозь решетчатый забор виднелись аккуратные коттеджи, окруженные зеленым газоном и цветниками. Справа стояли несколько домов из красного кирпича, обнесенных здоровым кованым забором, выше человеческого роста. Пачин приказал тихонько поискать тут лестницы или ящики. Вскоре за высоким забором послышался свирепый лай, раздались выстрелы, гортанные крики мужчин и вопли женщин. Пачин внимательно слушал рацию и уже через минуту дал отмашку своей группе. Новоявленные штурмовики подставили к забору две найденных лестницы и стали осторожно карабкаться наверх. На той стороне забора находилась хорошо утоптанная площадка заднего двора. Двух человек они оставили у забора, четверо шли за главным. Пачин шел впереди, Мосевский чуть позади справа, двое слева. Остальные бойцы тем временем контролировали двери ближнего к ним дома. Обогнув здание, они обнаружили здоровенного мертвого пса, лежащего на покрытой брусчаткой площадке. Рядом с ней скрючившись, сидел кавказец. Он зажимал рукой рваную рану живота и сучил ногами. Пачин остановил всех, а сам потихоньку двинулся к парадной двери. Петр шел рядом. Вдруг из дома выскочил молодой совсем пацан и женщина, они что-то яростно кричали. Мужчины среагировали одновременно. Юный абрек свалился с расколотой от тяжелой пули головой, а женщина буквально отлетела в сторону от удара картечи, на ее груди проступили красные пятна и начали быстро расползаться по пестрой одежде. Со стороны же соседнего дома показались две фигуры в зеленом, Пачин узнал в них людей Карпова.
- Что там у вас? - спросил бывший бандит.
- Чисто. Одни бабы и дети остались. Мы их пока в подвал загнали. Там наши русские в камерах сидели. Рабами их сделали, суки - ответил крепкий мускулистый мужик средних лет.
- Собачку вы подстрелили?
- Это снайперы постарались. Ну что, будем чистить этот дом?
- Давай.
Они подозвали своих людей и потихоньку вошли дом. Он оказался почти пустой, только в кладовке около кухни штурмовики обнаружили молодую девчонку. Она судорожно сжимала в руках нож и со страхом смотрела на подходивших русских. Мужчины связали ее и поволокли в главный дом усадьбы. Около того уже собиралась вся штурмовая группа. Тут же стояли освобожденные из тюрьмы люди, всего человек двадцать. В основном это были молодые женщины и дети. У нескольких мужчин, побывавших в плену, на лицах виднелись свежие кровоподтеки и синяки, некоторые из женщин также оказались избитыми. Все пленники жадно пили воду из пластиковых бутылок, они еще не отошли от пережитого ужаса, даже разговаривали мало. На детей было страшно смотреть, такие затравленные глаза у них были!