– Наша республика – это общество сплошного творчества! Ведь, так оно и есть. Остались только творцы, кто творит свое настоящее и будущее, нет лишних ртов, вроде военных, способных только потреблять и истреблять.
– Отворить чакры для творчества! – воодушевлялись соратники.
– Сопротивление материала должно преодолеваться только догадкой, озарением, а не грубым напором, – добавлял Павел.
Он взял на себя обязанности министра культуры.
– Нужно новое искусство, которое внушало бы, что мы едины в наших состояниях, как автор романа, который должен вникнуть в образ персонажа, стать им, изменяя свою суть. Или как актер. Нужно возродить театр – другое единое существование актера и зрителя, в физическом смысле. Чтобы новый гражданин учился ощущать другого, как самого себя. Старая эстрада умерла, как и сладкоголосая попса в блестках, бравирующая богатством, нажитым «чесом» по провинциям.
Мы поручили скептику Юдину, как знатоку и критику, создать театральный коллектив. Он непривычно горячо взялся за «театральное зрелище», то есть «позор», как называли его древние.
____
Засыпая, я думал: что такое была исчезнувшая культура человечества на самом деле?
Это было создание людьми другой природы, искусственной. Она создана из жажды бессмертия, которого в природе нет. Из деятельности другой, свободной воли живого существа, приспосабливающего природу для себя. Эта искусственная природа далеко ушла от той естественной, где все рождается слепой энергией, и разрушается. Может быть, поэтому так опасно балансирует текучая человеческая энергия над бездной, и может сорваться? Фауст не представлял, что, роя плотину, роет себе могилу, сказал кто-то. Гете догадывался, что логика разума может создать чудовище, и наука выроет могилу человечеству.
В какой-то точке наш искусственный мир должен был сливаться с развитием в космосе, и становиться не таким значимым. Как самолет становится неразличимым с птицей. Хотя иногда снова могли победить зловредные вирусы, борющиеся в нем.
Как гармонизировать естественную природу с искусственной, чтобы упрочить существование человека? Неужели это его единственный путь – родиться и разрушиться, раствориться в природе, несмотря на ухищрения выделиться из нее, став бессмертным? Или возможно изменить саму природу рукотворно, высшим ее достижением – сознанием, изменить так, чтобы она пошла по пути осознанного творческого созидания бессмертия?
Как соединить тенденции естественного и искусственного развития? Слиться с космосом? Но в нем есть созидание и разрушение (созидание я понимаю как ту катастрофу, из которой определяется устойчивое твердое плато, благоприятное для жизни).
В молодости у меня было несколько приятелей, стремившихся к писательству. Мы спорили о путях модернизма и архаики, деревенской и городской прозе, о дальнейшем переходе литературы к документальной прозе, и клипам блогеров. Мы твердо стояли лицом к вечности. «Ты вечности заложник у времени в плену».
Какая чушь! Тенденция к разрушению победила.
Не стало времени, даже вечности, мы теперь не мыслим теми категориями. Нет времени, а есть лишь обширные пространства, которые надо открыть и освоить. И в человеке возникает некая необычная сила для спасения. Она действует без участия сознания – что-то щелкает в мозгу и замедляется время, и человек может спокойно идти по углям босыми ногами в жару костра, уворачиваться от неминуемого столкновения со сминающей все силой, или не спеша жонглировать в остановленном миге времени сразу десятью предметами.
Тогда что же такое волнующая меня рассветная розовая заря?
16
От Майка пришли известия, что на той стороне планеты он тоже создает полис-государство. Там оставшиеся люди пошли по западному пути, проложенному прежней цивилизацией. Пассионарии начали новое освоение Дикого Запада, развернув зеленое знамя индивидуализма.
Майк сообщал, что хочет создать такой политический строй, какой «русские» считали бы нормальным для жизни, куда стремились бы сбежать на «ПМЖ». Во всяком случае, так мы поняли из его дружеских отчетов.