Родители Матрюши отдыхали в церкви душой от тягот бедняцкой жизни, — шли в храм непременно рука об руку… Как-то, в некий церковный праздник Дмитрий Иванович не смог пойти на богослужение: была у него неотложная работа, — и Наталья пошла одна. Возвращается, а Матрюшенька её встречает у ворот такими словами: «Ты, мама, в церкви не была, а вот тятя был!» — «Как же так?» — растерялась Наталья. «Тятя за работой всё время молитвы читал и тропари пел, а ты в храме только о нём думала, всё о нём беспокоилась, а службы и не слышала!»
Всё верно сказала девочка, — только как же она узнала, чем была занята в церкви материнская душа? С тех пор и стали замечать, что слепая Матрюша — и прозорливица, и чудотворица…
Однажды ночью она разбудила мать и со слезами сказала, что отец Василий умер — тот самый отец Василий, что крестил её и предрёк ей особый путь. Среди ночи Дмитрий с Натальей вскочили и побежали в поповский дом. Батюшку в живых уже не застали. Не только Матрюша, — он и сам провидел свою кончину: заранее расстелил на постели чистую холстину, лёг и спокойно отошёл. Все окрестные деревни его любили, а семья Никоновых — особенно…
Теперь, если верить предсказанию отца Василия, Матрона должна была заступить на его место. Как? Не в священническом служении, конечно, но в духовной заботе об односельчанах, в молитве, в любви.
А ведь она маленькая, и слабенькая, и — слепая… Мать недавно ей сказала: «Дитя ты моё несчастное!» А Матрона ей: «Я-то несчастная! У тебя Ваня несчастный, да Миша!» А Ваня и Миша — это её младшие братья: всё-таки наградил Господь сыновьями Дмитрия Ивановича. Отец на них надышаться не мог, — а тут — «несчастные»!..
4. НАЧАЛО ПУТИ
Старшая сестра Матроны уже замужем, уже у самой дети пошли… Как-то беда случилась: забрала полиция её мужа — за что? надолго ли? — неизвестно. Пелагея ревёт, Дмитрий с Натальей волнуются, а Матрюша их утешает: «Подождите, придёт ваш Илья!» Пелагея ей в сердцах: «Да пошла бы ты от меня, слепая!» Матрюша спокойно: «Не слушаешь? — ну, как хочешь». А Ильи-то всё нет, а работы невпроворот… Молотить пора… Пелагея молотит, родители ей помогают, а Матрюша тут же: «Молотите, молотите быстрее, а то не успеете!» — «Ну что ты подгоняешь нас, слепая?! Что ты опять пророчишь?» Матрона тихо смеётся: «Смотрите, как бы вам не опоздать к приходу дорогого гостя!» Едва лишь закончили работу, смотрят — соседи к ним бегут: «Илья возвращается! Илья в деревню пришёл!» Побросали цепы, побежали навстречу, — Матроне за ними не угнаться на слабых маленьких ножках…
Односельчане про Матюшечкину прозорливость, конечно, слышали, но верить не спешили, — однако, со временем пришлось поверить. Как-то пришёл в Успенскую церковь незнакомый человек: ходит, молится, потом купил целую связку свечей — да самых толстых, — и давай их на все подсвечники ставить. Люди смотрят на него, удивляются, а Матрона объясняет: «Он ставит не свечи, а столбы, — дом построить хочет, молит Бога о помощи». Оказалось, что и вправду молился человек о будущей постройке.
Недоверие и вера сменяют друг друга быстро: сперва люди долго упорствуют, сомневаются, а потом вдруг разом уверяются и с восторгом повторяют то, о чём раньше говорили с усмешкою. Однажды Матрюша проснулась утром и, едва встав с постели, заявила матери:
— Мама, готовься, у меня скоро будет свадьба!
Мать перепугалась, решила, что дочь иносказательно предрекает свою смерть: какая ещё свадьба может быть у калеки? Она позвала священника, тот пришёл и причастил девочку, — он часто причащал Матрюшу на дому по её просьбе. Мать стала со страхом ждать конца…
Через несколько дней к дому Никоновых съехались из разных деревень телеги, повозки, подводы, — настоящий свадебный поезд! Только весёлых голосов что-то не слышно: на телегах стонут больные, плачут несчастные, — и все гости хором, со слезами просят Матрону выйти к ним.
— Матрюшенька, да что же это такое? — с испугом спросила Наталья.
— Я же тебе говорила, мама, что скоро будет свадьба. Это — моя свадьба такая…
И пошла от телеги к телеге, от больного к больному: молилась, накладывала руки, утешала… Так началась Матронина свадьба, и продолжалась она много лет, и с этого пира никто голодным не уходил.
Вот рассказ односельчанина, Василия Михайловича Гуськова:
— Однажды у нас пропали лошади. Дня три мы их искали и без толку. Отец мне сказал: «Сходи на зеленя, в соседнюю деревню может, там найдёшь». А сам пошёл к Матрюше просить молитв. А я — мимо леса, в бездорожье, напрямую полем, лошадей искать. Только к лесу подхожу, слышу, заржали лошади. Я прислушался — опять ржут. Захожу в лес — там лощина, потом на бугор, в осинник… Вижу — наши лошади. Я их обратал и приехал. А вскоре и отец пришел от Матрюши. Говорит, — только начал ей рассказывать про свою беду, а она его перебивает: «Иди, иди домой, они уже дома». В другой раз возвращались мы из соседней деревни, от деда. Дед рыбы наловил и нам дал, — вот мы и несли эту рыбу домой. А дорога — мимо церкви, мимо Матрюшиного дома. Сестра сказала: «Зайдем к Матрюше?» А мать отвечает: «Придётся её рыбой угощать, — нам самим мало останется!» Всё же зашли. А как раз перед этим Матрюша у своей матери просит: «Дай мне рыбки!» Та ей: «Что ты Матрюша, где возьмём?» — «У нас рыба есть», — отвечает слепая. Тут как раз моя мать с сестрой пришли. Матрюша взяла у них немного рыбки, и говорит: «А остальное несите, куда несли, а то вам самим мало останется». Или вот ещё: от нас два дома на третий, жил Семён Алексеевич, у него был племянник. Однажды прихожу, слышу — между ними разговор о Матрюше: «Всё ходим к ней, ходим, а что она может знать, слепая?» Племянник — человек городской, во френче, — усмехается: «Я её сейчас испытаю — навру ей, будто жениться хочу. Что она ответит?» Скоро он вернулся оттуда и рассказал, как Матрюша его встретила: «Ты зрячий, грамотный, я слепая! Что могу знать? К кому ты пришёл? Иди, иди отсюда».