– Да пойми ты, я на работе всего лишь пятый день! Тебе потребуется специалист по апелляциям высшего уровня.
– Эта работа тебе по плечу.
– Как ты можешь такое говорить?
– Ты прошел программу колледжа за три года и закончил юридическую школу за два. К тому же ты – мой единственный друг.
– Это несправедливо.
– Ничего другого у меня нет.
– Черт бы тебя побрал. – Джек поднялся, прошел к зарослям папоротника и повернулся к Джонни спиной. – А нельзя просто выпить? Выпить бурбона, съесть сома, а остальное отложить на завтра?
– За тобой должок, Джек. – Произнесено это было с той же осторожностью, с какой вынимают металл из незалеченной раны. – За все десять лет я ни разу не дал прошлому встать между нами. Я ни во что тебя не впутывал.
– Знаю, так и было.
– Кроме тебя, мне никто больше не поможет.
Джек кивнул. Стакан он держал пятью здоровыми пальцами – пять маленьких бессильно сжались в кулачок.
– Ставки велики. Твоя земля, твоя жизнь. – Он сделал широкий жест. – Лес. Река. Даже не знаю, хочу ли я все это на свою голову.
– Боишься? – спросил Джонни.
– Шутишь? Я в ужасе.
Молодежь сыпала этим «в ужасе» направо и налево, и Джонни вдруг криво, но неожиданно сочувственно улыбнулся.
– Ну, тогда и не переживай. Отложим проблемы на завтра.
– Точно?
– Конечно. Садись. Выпей.
Джек так и сделал. Джонни налил еще.
Джек снова выпил.
Джек проснулся среди ночи – один, в мертвой тишине – и сразу же сел. Глухо стучало сердце.
Что его разбудило?
Он не знал, но испытывал жуткий страх, как будто в голове у него чьи-то ногти скребли по стеклу.
Сон?
Джек спустил ноги на голый пол, и как только поднялся, голова закружилась, и его повело в сторону. Он прислонился к стене, но для устойчивости этого оказалось мало. Он согнулся, схватился за полы рубашки, потом медленно выпрямился, ощупью добрался до стула у окна и свалился на него, прижимая руку к груди. По лицу и шее катился липкий пот. Жидкий бледный свет растекался по столу, но все прочее оставалось в серой тени: углы, пол, пространство под стулом. Глядя через стекло, Джек увидел окутавший деревья туман и чахлый свет утренних сумерек.
– Джонни?
Открыв дверь, Джек ступил в мир – такой притихший, такой безмолвный, что он казался нарисованным. Не слышно было ни насекомых, ни лягушек. Пройдя вперед, Джек наткнулся на тропинку, которая вела через папоротники к некоему местечку под деревьями. Там было сумрачнее и прохладнее. Дальше лежало болото, напоминавшее о себе запахом черной грязи и гнили. Идти туда было незачем, но в снах смысла вообще мало, а происходящее ощущалось именно как сон: серебристая дымка, чувство тяжести в груди. Джек хотел проснуться в своей постели, но туман поредел, и на краю болота вырисовалась чья-то фигура.
Джонни?
Слетело слово с губ или осталось на них? Звук утонул во мгле, а Джонни не шевельнулся. Он стоял в черной воде, без рубашки, в мокрых до колена джинсах. На плечах под кожей перекатывались и подрагивали мышцы. Подойдя ближе, к самому краю воды, Джек обхватил себя руками и попытался проследить за взглядом друга. Тишина висела такая, словно само болото затаило дыхание.
– Ты что тут делаешь? – Ни ответа, ни даже жеста. – Джонни?
– Видишь?
Джек присмотрелся – вода… тьма… вдалеке островок.
– Ты о чем?
Джонни вытянул руку.
– Неужели не видишь?
– Там ничего нет. Идем.
Но Джонни и не ответил, и даже руку не опустил. Присмотревшись, Джек увидел болотную траву и деревья, а дальше, за ними, что-то вроде растущей припухлости. Восходящая луна? Войдя в воду, он заглянул другу в глаза, остекленевшие и едва открытые.
– Джонни? Эй? Ты в порядке? – Джек тронул его за плечо. Джонни вздрогнул и моргнул.
– Джек? Что происходит?
– По-моему, ты ходишь во сне.
– Холодно. – И действительно, губы у него посинели, кожа была как лед. Ее чувствовал даже Джек: стылость сгустившегося воздуха, взявшегося невесть откуда и повисшего над жарким и влажным августовским болотом.
– Помнишь, как оказался здесь?
Джонни не ответил.
– Ты разговаривал со мной. Помнишь?
Джонни медленно кивнул и провел пальцами по лицу, как будто снимая невидимые клочья паутины.
– Всё в порядке. – Джек взял его за руку. – Ты просто спишь. Давай вернемся в дом.
Джонни поначалу сопротивлялся, потом вытащил ногу из трясины, повернулся к берегу и даже позволил себя вести, так что Джек на минуту поверил собственной лжи, поверил, что лишь случай привел их обоих на край болота. Но с каждым шагом фальшь этого объяснения ощущалась все острее. Мир затих и налился тяжестью, воздух был холоден, как что-то мертвое, и температура падала с каждой секундой. В какой-то момент дыхание вдруг вырвалось изо рта у Джека белым перышком пара.