— А?
Джонни сел по другую сторону стола. Поболтал бурбон в стакане.
— Ты почему не переоделся?
— Заседание закончилось поздно. Забежать домой не успевал, а идти через болото после захода солнца не хотелось. Я бы точно заблудился, и тогда даже ты меня не нашел бы.
— Ничего, ты бы выбрался.
Джек отпил из стакана и отвел глаза. Он всегда чувствовал себя неловко, когда приходилось лгать.
— Итак. — Джонни откинулся на спинку стула. — Суд.
Напоминание прозвучало вполне невинно, но Джек знал, что за ним стоит.
— Ладно. Звонил твой отчим. Просил заглянуть к ним, прежде чем ехать сюда.
— Попробую угадать. Он беспокоится обо мне.
— Сказал, что ты появился там, весь избитый и порезанный, что вполне мог бы умереть в этой глуши, и никто не узнал бы… Сказал, что в этот раз не хватило совсем чуть-чуть. — Джек вытянул два пальца, большой и указательный, и свел их вместе, оставив небольшой промежуток. — Что ты был весь в крови и едва не сломал свою чертову спину.
— Я действительно так плохо выглядел?
Джонни повертел стакан, и Джек нахмурился, потому что его друг был вроде бы в порядке. Легкая, ненатужная улыбка, вскинутая бровь.
— Клайд хочет, чтобы я убедил тебя вернуться домой или по крайней мере в город. Говорит, все это слишком уж затянулось. Говорит, твоя мать…
— Не втягивай в это мою мать.
Джек, однако, не уступил.
— Говорит, у твоей матери кошмары… боится, что потеряет еще и сына.
— Она только думает, что хочет, чтобы я был рядом. Ты же сам видел, как оно бывает, когда она смотрит на меня.
— Может быть…
— Знаешь же, что так оно и есть.
— Пора домой, Джонни.
— Думаешь, сможешь убедить меня?
— Думаю, тебе нужна моя помощь, и поэтому ты должен выслушать меня внимательнее, чем обычно.
Что-то шевельнулось у Джонни в глазах. Что-то жестокое, опасное и быстрое.
— Ты меня шантажируешь?
— Тебе нужна моя помощь или нет?
Джонни поставил на стол стакан, и посуровевший было взгляд смягчился.
— Может быть.
— Поэтому ты без предупреждения объявился у меня в офисе? Зачем испугал и обидел мою помощницу? Может быть, потому, что тебе нужна моя помощь?
Джонни пожал плечами.
— Просто болтался в тех краях.
— Она хотела позвонить в полицию.
— Да перестань…
— Ты пригрозил сломать мне руку. Она сказала — я цитирую: «Он самый опасный мужчина из всех, кого я знаю». А знает она многих. Судей. Директоров компаний. Председателей советов. Из-за того, что ты сказал или сделал, ей теперь тревожно.
— Да это же смешно. Ты — мой лучший друг.
— Да. Я это знаю. Она — нет.
— Что тебе от меня надо? Что ты хочешь мне сказать?
— Я хочу, чтобы ты был честен.
— А разве я не всегда честен?
— Насчет этого места — нет. О нем ты говоришь не всё.
Джонни увел взгляд к темнеющему лесу и далекой воде.
— Ты поможешь или нет?
Джек задумался. Противоречия в словах и поведении друга бросались в глаза. Джонни был самым независимым из всех, кого знал Джек, но сейчас ему требовалась помощь, и это было видно по его напряженным плечам, неподвижному взгляду и неестественному спокойствию.
— Насколько плохо с финансами?
Джонни снова пожал плечами, сделал глоток бурбона и изобразил улыбку.
— Нанять другого адвоката я не могу.
— Что-то еще осталось?
Он имел в виду деньги от страховки. Джонни сунул руку в карман и бросил на стол несколько скомканных банкнот. Джек поднял их, подержал и положил.
— Здесь триста долларов.
— Триста семь.
— А остальное?
— Ушло на адвокатов.
— Всё?
— Да.
— Господи, Джонни, есть же другие варианты…
— Только не говори, что надо продать землю.
— У тебя шесть тысяч акров.
— Я не продам их, Джек. Ни акра. Ни пол-акра.
— Я слышу, что ты говоришь, но задачка проста. Ты можешь ничего не предпринимать и жить, рискуя потерять все, — или можешь продать тысячу акров, чтобы сохранить оставшиеся пять. Даже при срочной продаже по пониженной цене тебе хватит денег, чтобы нанять другого адвоката. Да что там, трех адвокатов. У тебя будут деньги в банке, и при этом ты останешься четвертым крупнейшим землевладельцем в штате Северная Каролина.
— Стоило учиться на юриста, чтобы дать такой совет? Продавать?
— Да.
— Для чего? — Джонни опустил стакан, и его черные глаза полыхнули. — Чтобы там осушили болото и вырубили лес? Чтобы какой-нибудь богатый банкир мог привозить туда своих друзей и охотиться с машины, пренебрегая всем, что я здесь люблю?