– И все так и останется? – спрашивает он. – Я не ищу ссоры, Эндри. У вас свои покупатели. У меня – свои. Рынок достаточно велик для нас обоих. – А что насчет румын? – Они скоро исчезнут из поля зрения, – говорю я. – Как только я найду Богдана. – Вы думаете, избавление от Богдана решит вашу проблему? – Срубите голову, и остальные разбегутся, как крысы. И я говорю это буквально. – Ну... Я бы не хотел оказаться на месте Богдана, – отвечает Душку. – Я слышал, ты женился. Кажется, это произошло немного неожиданно. Брак по деловой договоренности? – Конечно. – Интересно. Заметил, как твоя охрана выгнала мужчину, когда я входил. Он прижимал к лицу окровавленное полотенце, а в другой руке держал стакан. Не уверен, но мне кажется, что внутри было глазное яблоко. – И что? – Это как-то связано с предупреждением, которое я получил при входе? – На его лице появилась расчетливая улыбка. – Да. Но у меня хорошее настроение, поэтому я решил оставить ему второй глаз. – Ну, это довольно... не в вашем духе, если можно так выразиться. У кого-то может возникнуть мысль, что эта девушка – нечто большее, чем просто деловая договоренность. Я сжимаю стакан в руке. В моей работе есть три вещи, от которых следует держаться подальше. Ложная преданность. Сделки, которые кажутся слишком хорошими, чтобы быть правдой. И любые слабости.
Я доверяю очень немногим людям в своей жизни. Те, кто хранит мне верность, заслуживают ее. Я готов умереть за них и знаю, что они без колебаний сделают то же самое для меня. Если кто-то окажется настолько глуп, что предаст меня и решит, что это сойдет ему с рук, я позабочусь, чтобы он не прожил достаточно долго и пожалел о своем решении. Я не заключаю никаких сделок, если не уверен в их надежности на сто процентов. Деньги и власть меня не волнуют, и я здесь не для того, чтобы быть чьим-то дураком. И уж точно у меня нет никаких слабостей. Или не было. Однако глядя на самодовольную улыбку Душку, понимаю, что теперь она у меня есть. И сейчас она делает селфи с мартини, который ей еще не по возрасту. – Сиенна дала мне прямую связь с коза ностра и Братвой. Два зайца – одним выстрелом, – отвечаю и наблюдаю за его лицом в поисках малейшей реакции. – Это дело принципа. Я просто забочусь о своем активе. – Так она вам не нравится? – Она едва вышла из подросткового возраста, Эндри. Почему мне должна нравиться избалованная девчонка, которая одевается как клоун, проводит почти все время за покупками и выкладывает селфи в социальные сети? Ради бизнеса приходится идти на жертвы. – Я слышал, она симпатичная девица. Только не говори, что она тебя хотя бы не привлекает. – Мне нравится, когда мои женщины используют голову не только для модной стрижки, Эндри.
Душку смеется и встает. – Да, я тебя понимаю. Ну, если ничего не выйдет, у меня есть дочь, которая как раз получает докторскую степень, возможно, она тебе больше подойдет. – Буду иметь в виду. Глядя вслед уходящему албанцу, я перевожу взгляд на то место в баре, где минуту назад сидела моя жена. Ее там нет. Я оборачиваюсь и вижу, что Сиенна стоит, прижавшись спиной к колонне, прямо за диваном, на котором я сижу. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Черт.
Сиенна – Мне нравится, когда мои женщины используют голову не только для модной стрижки, Эндри. Я прислоняюсь спиной к широкой прямоугольной колонне позади себя и закрываю глаза. Она немного шершавая, но прохладная бетонная отделка – желанное облегчение для моей перегретой плоти. Все, что он сказал, – правда. Люди видят то, что ты им показываешь. Так почему же меня волнует, что Драго на самом деле считает меня поверхностной и глупой? Когда открываю глаза, седовласый мужчина уже встает, предлагая своей дочери заменить меня. И мой муж, ублюдок, которым он является, похоже, не возражает. Мне следует уйти и сделать вид, что я ничего не слышала, но мои ноги словно прикованы к полу. Драго поворачивается, и наши взгляды встречаются. Мне требуется вся моя сила воли, но я улыбаюсь и сохраняю фальшивую ухмылку на лице, пока он обходит диван и встает передо мной. – Строишь планы, как меня заменить? Может, у меня и нет докторской степени, но уверена, что я более ценная шахматная фигура, чем дочь этого парня. Драго опускает голову так, что наши лица оказываются на одном уровне. Бра по другую сторону колонны отбрасывает вокруг нас мягкий свет, позволяя мне видеть пульсирующую вену на его виске, когда он смотрит мне в глаза. Он кладет левую ладонь на колонну рядом с моей головой и прижимается к моей щеке правой.
– Ты знаешь, что может случиться, если Душку поймет, что ты не просто шахматная фигура? – Его голос низкий и угрожающий. – Он позаботится о том, чтобы об этом узнали все, у кого есть ко мне претензии. – И что? – Значит, мне придется убить их всех. – На этот раз его слова звучат так легкомысленно, словно он планирует летний пикник. Он слегка наклоняет голову. – Будет многовато мертвецов, mila moya. – Ты не убиваешь людей. Для подобной работы у тебя есть личный убийца. Этот священник, – не подумав, выдаю я, и только после того, как слова вылетают изо рта, понимаю, что сказала. Он моргает, его темные ресницы плавно опускаются и снова поднимаются, пока его взгляд снова не устремляется на меня. – Мой... «личный убийца»? Черт. Думай! – Да. Кева на днях упомянула кое-что, и я догадалась. – Ммм, правда? – Он сужает глаза. – Да. Думаю, мне нужно послать за ними... моего личного убийцу. Чтобы он решил эту проблему за меня. – Почему? Он слегка опускает подбородок, глядя на меня из-под опущенных век. – Чтобы убедиться, что они не придут за тобой. – Зачем кому-то приходить за мной? – спрашиваю я своим самым приторным голосом. – Я просто избалованная девочка, которая одевается как клоун. Драго судорожно вздыхает. Он сжимает челюсть, а его взгляд словно приклеивается к моим губам с такой силой, что я ожидаю вспышки пламени.
– Ты далеко не глупа, Сиенна. Мы оба это знаем. Уверен, что ты одна из самых умных людей, которых я когда-либо встречал. Я затаила дыхание, пораженная его словами. Но мой мгновенный шок быстро сменяется беззлобным смехом, когда вспоминаю остальную часть подслушанного разговора. – Но ведь этого недостаточно, правда? Ты говорил о том, чтобы заменить меня, – восклицаю я. – Может, это было бы правильно. Вдруг дочь твоего приятеля подойдет тебе больше. Возможно, ты будешь делать больше, чем просто спать с ней в одной постели. Драго закрывает глаза, из его рта вылетает поток нецензурных сербских ругательств. Затем он прижимается своими губами к моим. Я вздрагиваю от свирепости его поцелуя – если это вообще можно назвать поцелуем. Это натиск. Голодное, яростное требование. Вцепившись в его рубашку, я притягиваю его ближе, желая большего. Он подхватывает меня под бедра и приподнимает. Я обхватываю его ногами за талию и замираю от ощущения, что зажата между его твердым телом и массивной колонной позади, а его член давит прямо на клитор. Драго скользит ртом по моему подбородку к шее, и когда прикусывает нежную кожу, я чувствую, что становлюсь влажной. Я хватаю его за волосы, запускаю пальцы в темные пряди. Его прикосновение к моему лицу исчезает, и через мгновение он подносит телефон к уху.