— В таком случае, нужно его…
— Спрятать. Знаю, — сообщила Йола. — Уже занялась этим.
Я нахмурила брови. Тогда зачем же она звонила мне? Бесспорно, мне хочется быть в курсе всех находящихся у нас в работе дел, но только если возникнут какие-то требующие решения ситуации. В данном случае решение приняла она сама.
Я поставила бокал на столешницу и присела на ее край, поглядывая в большое застекленное окно на побережье.
— Удостоверься, что он не делал этого, — порекомендовала я. — Не хочу потом никакого черного пиара.
— Так и сделаю, — заверила Йола. — Но сначала я должна позаботиться о том, чтобы его не «закрыли». В противном случае мы полностью утратим с ним связь.
— Хм, — хмыкнула я. — Это понятно, но ты ведь не поэтому мне звонишь.
— Нет, не поэтому.
— Так в чем дело?
— Я изучила еще раз все материалы. — В ее голосе слышались выразительная, почти детская интонация и какая-то необъяснимая сдержанность. — Та девушка пробовала передать сообщения, — добавила она.
— Что?! — выпалила я. — Какие сообщения? Кому?
Вопросы звучали в моей голове, как артиллерийские залпы.
— Этого я еще не знаю, — проговорила Клиза. — Но намерена выяснить.
8
Телефон я купил в первой попавшейся комиссионке, а сим-карту — немного подальше, в придорожном киоске. Не теряя времени, сразу послал сообщение на номер, указанный мне девушкой из «Рейманн инвестигейшн».
Она ответила почти сразу.
— Порядок! Теперь можем спокойно разговаривать.
— Для спокойствия мне далековато…
— Неудивительно.
Оглядываясь, я нервно пригладил волосы. Было чувство, что каждый прохожий буквально буравит меня взглядом, зная, что я на мушке у полиции.
— Как так случилось? — проблеял я. — Как до такого дошло?
— Со временем всё выясним, а сейчас…
— Нет, — прервал я ее. — Я должен знать, что происходит. Кто это сделал? Для чего?
Шедший навстречу мужчина посмотрел на меня, как мне показалось, подозрительно и даже осуждающе. Миновав его, я обернулся и глянул через плечо, но увидел только удаляющуюся спину. Я впадал в паранойю, но, в общем-то, это было предсказуемо.
— Почему кто-то должен был его убить? — не сдавался я.
— Всё выясним.
— Кто действует против меня? Полиция?
— Вернер! Послушай меня минутку…
— Чего они хотят?!
— Вернер!
Я покачал головой и выругался. В общем-то, голос Йолы Клизы вернул меня на землю, потому что звучал как голос человека, хорошего меня знавшего. Он напомнил мне об интересном положении, в котором я оказался. И сейчас единственным человеком, кому можно было довериться, являлась именно эта незнакомка.
— Остынь, — посоветовала она. — Обязательно выясним, что произошло, но сейчас самое важное, чтобы ты остался на свободе.
Соглашаясь, я, как загипнотизированный, кивнул.
— Ты здесь?
— Да.
— В данный момент формально никто тебя не разыскивает, и ты должен использовать это обстоятельство.
— Формально…
— Думаю, ты не нарушишь закон, если сделаешь ноги за границу, — посоветовала Клиза; впрочем, в ее голосе проскальзывала неуверенность. — В отношении тебя пока не возбуждено уголовное дело, не ведется преследование. Ты свободен, как любой другой гражданин. И этим надо воспользоваться.
— Предлагаешь покинуть страну?
— Нет. Но я смогу сделать для тебя гораздо больше, если ты окажешься в Приморье.
Остановившись на Пястовском мосту, я вглядывался в его стальные дуги. По ним так часто лазили, что городские власти разместили комичное предостережение о том, что движение вверх запрещено.
Я стоял по правой стороне моста, опершись на перила, и смотрел в направлении двух отелей на Пасеке — небольшой насыпи, омываемой водами Одры и Млыновки. Ложа Шидерцев располагалась на другой стороне.
— Я никуда не выезжал, — сообщил я Йоле.
— Довольно умно, беря во внимание…
— Не собираюсь я делать умные вещи, — пробурчал я себе под нос. — Будь иначе, давно явился бы в полицию.
— Нерациональное рассуждение, Верн.
— Верн?
— Так удобнее.
— Или Дамиан, или Вернер. Не нужно превращать меня в Верна!
Я переместил взгляд на пешеходные дорожки, ведущие от амфитеатра, и позавидовал беззаботно гуляющим по ним людям. Они не ощущали тяжести прошлого, которую носил за спиной я, не находились в безнадежной ситуации и не имели перед собой такого неясного, тревожного будущего.
Я прикидывал: «Зависит ли еще что-нибудь от меня?» Без оглядки на тех, кто за всем этим стоял, я был готов на все. Как бы в подтверждение этого опустил веки. Перед глазами снова возник образ окровавленного тела Блица.