— Ужин будет готов в течение часа. Позволь показать твою комнату, — сказала она и нахмурилась, взглянув на его рюкзак. — Где твой чемодан?
— Это все, что я привез.
— Тогда, похоже, что нам придется отправиться за покупками.
— Нет, мне и вправду ничего не нужно, — проговорил он, когда они вышли в холл. — В школе мы все носим форму.
— Эта комната твоя.
Медведь вбежал первым, но мальчик замешкался в дверях, словно задумавшись, не сделал ли он ошибки. Внезапно Маура осознала, какой до абсурдного женской выглядела эта комната для мальчика и собаки. Неохотно Рэт вошел внутрь и осмотрел белое одеяло, вазу свежесрезанных цветов на комоде и бледно-зеленый турецкий ковер. Он ни к чему не прикасался, словно все вокруг было музейными экспонатами, и он боялся что-нибудь сломать. Осторожно он поставил свой рюкзак в углу.
— Как школа? — спросила она.
— Нормально, — мальчик опустился на колени, чтобы разобрать рюкзак. Оттуда появились две рубашки, свитер, пара брюк, все аккуратно свернутое.
— Так тебе нравится в Ивенсонге? Ты там счастлив?
— Она отличается от моей обычной школы. Люди хорошо ко мне относятся. — Это было заявление по существу, сказанное без жалости к себе, и показавшее, как больно однажды сделала ему жизнь. Она читала его дело из Вайоминга, поэтому знала о драках на школьном дворе и насмешках, которым он подвергался из-за поношенной одежды и разбитой семьи. Слишком много людей, от его социального работника до психолога, предупреждали ее, что мальчик был чересчур проблемным, что его появление в ее жизни может привести к последствиям, о которых Маура потом пожалеет. Сейчас она наблюдала, как этот проблемный мальчик спокойно разбирает свою одежду и аккуратно развешивает ее в шкафу, и думала: «Слава Богу, я никогда их не слушала!» Никого из них.
— У тебя есть друзья в школе? — спросила она. — Тебе нравятся другие ученики?