— Я действительно ценю это, доктор Айлз.
Она выпрямилась и посмотрела на него:
— Доктора Бристол и Костас очень хорошие патологоанатомы. Вы с тем же успехом можете доверять их мнению. Есть какая-то причина, по которой Вы не обратились к ним?
Он замолчал, обернувшись на звук выключившегося душа. Медведь навострил уши и выбежал из кабинета.
— Детектив? — спросила она.
Он неохотно произнес:
— Предполагаю, вы в курсе того, что о вас говорят. В связи с судом над Уэйном Граффом и всем прочим.
Ее рот сжался.
— Уверена, ничего лестного.
— Это может быть и тонкая голубая линия, но эта линия занимает твердую позицию. Ей совсем не нравятся обвинения.
— Даже когда они правдивы, — добавила она с горечью.
— Вот почему я пришел к вам. Потому что знаю, что вы говорите правду. — Его глаза встретились с ее взглядом, в них была прямота и решительность. В день их встречи в Чайнатауне она посчитала Тэма невыразительным человеком, который не мог ей понравиться. Сейчас на его лице было все то же бесстрастное выражение, но оно было всего лишь маской, через которую она еще не могла проникнуть. В этом человеке было нечто гораздо большее, чем она могла видеть, и ей хотелось узнать, позволит ли он кому-либо заглянуть за эту маску.
— Что, как вы надеетесь, я смогу обнаружить в этих отчетах? — поинтересовалась она.
— Возможно, противоречия. Вещи, которые не складываются между собой или не имеют смысла.
— Почему вы считаете, что они вообще могут быть?
— В тот же момент, как Стейнс и Ингерсолл прибыли на место преступления, это назвали убийством-самоубийством. Я читал их отчет, и они не рассматривали альтернативные версии. Было так легко закрыть дело, приняв вариант, что сумасшедший китайский иммигрант расстрелял людей в ресторане. А затем застрелился сам.
— Думаете, это не было убийством-самоубийством?
— Не знаю. Но девятнадцать лет спустя оно издает какие-то странные отголоски. У нашей Джейн Доу с крыши в портативном GPS были вбиты два адреса. Одним из них был дом детектива Ингерсолла. Другой принадлежит Ирис Фэнг, вдове одного из убитых. Эта мертвая женщина, очевидно, была заинтересована в деле «Красного Феникса». Мы не знаем, почему.