Рост — 172 см.
Вес — 52 кг.
Цвет волос — пепельно-русый
Цвет радужки глаз — яркий-фиолетовый
Группа крови — АВ (IV) RH-
Телосложение — нормальное, без врождённых или приобретённых дефектов. Шрамы, или какие-либо особые приметы на теле — отсутствуют.
Поступила в бессознательном состоянии. На левой стороне черепа глубокая рана с обожжёнными краями, тянущаяся от виска до затылка. Предположительно, от пули крупного калибра.
Результаты поверхностного осмотра повреждения: непроникающее, касательное ранение в форме борозды, с повреждением мягких тканей и многооскольчатым переломом костей черепа, без нарушения целостности твёрдой мозговой оболочки.
Результаты томографии: обширная эпидуральная гематома, затрагивающая височную, теменную и затылочную области левого полушария.
По широкому, больничному коридору, в сторону операционной, распугивая редких пациентов, решивших прогуляться, стремительно движется процессия, окружившая тележку-каталку. На штативах, прикреплённых в её изголовье, рисуют неровные линии, и тревожно попискиваю мониторы жизнедеятельности. Опутанная трубками и проводами, на каталке лежит девочка лет пятнадцати. Её спутанные, светлые волосы потемнели, от пропитавшей их крови. Глаза девочки закрыты, а на бледном, словно фарфор, личике, проступил оскал смерти.
К процессии присоединяется высокий мужчина средних лет в белом медицинском халате. Один из сопровождающих каталку медиков протягивает ему тонкую папку — медицинскую карту пациентки. Протягивает одной рукой — ему не до соблюдения формальностей. Спасти человеческую жизнь сейчас важнее.
Высокий мужчина — врач-нейрохирург. Он открывает папку и быстро пробегает глазами скудные данные по поступившей пациентке. Его взгляд зацепляется за одну из строчек, и лицо вытягивается от удивления.
— Что-о? Вы не ошиблись с диагнозом? — обращается он к медику, отдавшему карту. — При подобных ранениях, кости черепа всегда повреждают мозговую оболочку. Откуда эпидуральная гематома?
— Это не ошибка, сонбэ-ним. Дежурный врач тоже обратил внимание на эту аномалию. Он потребовал сделать повторную томографию. Она подтвердила результаты предыдущей.
— Ладно. Уже нет времени на ещё одну МРТ. Придётся вскрывать, как есть. Где её родственники?
— Девочку доставили в сопровождении ачжуммы, но та, утверждает, что не является её родственницей. Она нашла агасси на побережье. Якобы, девочку выбросило на берег приливом.
— Я не вижу отметок о гипоксии. Вы проводили реанимационные процедуры? — пробегая глазами по тексту из папки, спрашивает он у коллеги.
— Нет, сонбэ-ним. Анализ крови, не выявил отклонений уровня кислорода, от нормы. На снимках, лёгкие и дыхательные пути — чистые. В аппарате ИВЛ не было необходимости.
— Удивительно, — качает головой врач. — Так, что там, насчёт её родственников? С ними связались?
— Нет, сонбэ-ним. При пострадавшей не было никаких документов. Судя по одежде, она — тольпукчжа (тольпукчжа — беженец с Севера. Одно из используемых, в Республике Корея, названий беженцев из Северной Кореи. Прим. автора), — понизив голос, почти до шёпота, отвечает медик на вопрос старшего коллеги.
— Аджжж! — качает головой нейрохирург. Он переводит взгляд на пациентку, и пару мгновений рассматривает красивые, чуть припухлые, какие и бывают у девочек в этом возрасте, нетипичные для Кореянки, черты лица.
«В конце концов, это не его проблема. Пусть NIS разбирается кто она и откуда. Его дело спасти этой малышке, с кучей аномалий в анамнезе, жизнь! А разрешение на трепанацию, если что, он получит после, задним числом»
— Давайте, все, как следует потрудимся, дадим этой девочке ещё один шанс на жизнь, — говорит он, обращаясь к суетящейся над неподвижным телом, бригаде врачей. Те дружно кивают, соглашаясь со словами своего старшего коллеги.
— Да, сонбэ-ним. Мы обязательно будем стараться, сонбэ-ним!
Под дружные заверения в своих намерениях, процессия скрывается за двухстворчатыми дверьми, над которыми висит табличка с надписью «операционная».
Жизнь девочки, теперь, почти полностью зависит от их мастерства и слаженности. И лишь совсем немного от тех сил, свыше, которые приглядывают в данный отрезок времени за отчаянными, что, в который раз, бросают вызов самой смерти.
Я парю в невесомости. Вокруг непроглядная чернота открытого космоса, передо мной — огромная, расчерченная полосами различной ширины и цвета, планета. Прямо в её центре — красное пятно, похожее на воронку. Меня, не спеша затягивает в него. Я осознаю исходящую от воронки опасность, но изменить траекторию своего полёта, или затормозить падение не могу. Постепенно, пятно заполняет всё пространство перед моими глазами, и выходит за периферийное зрение.