Невероятной силы давление сжимает мою голову, когда я проваливаюсь внутрь планеты. Пытаюсь закричать, но из открытого рта вылетает оторванный неведомой силой язык и устремляется вперёд, обгоняя своего бывшего хозяина. Провожаю его изумлённым взглядом, пока он не сгорает в яркой вспышке.
Ааа-а! — издаю я вопль полный нестерпимой боли, когда этот свет равнодушно выжигает мне глаза. Холодный вакуум всасывает в себя исторгнутый звук, а затем, и меня, следом.
Зажмуриваюсь от яркого света, льющегося откуда-то сверху. Выжидаю минуту, потом снова открываю заслезившиеся глаза. Совсем чуть-чуть.
«Нет, я не падал на планету, и не был ослеплён вспышкой сгоревшей части собственного тела, решившей податься на вольные хлеба» — приходит осознание действительности, после целой вечности безмолвного «ничто». Это, лампы дневного света нещадно лупят во все свои «мегалюмены», оставляя на сетчатке глаз затейливые узоры, «танцующие» какое-то время изнутри сомкнутых век. А ещё, зверски болит голова. Ухает, ежесекундно отдавая грохотом пневмомолота по наковальне.
Наверное, попытки с десятой, у меня получается полностью открыть глаза. К этому моменту, набат в голове стихает, съёживаясь до звука писка возле изголовья кровати, исходящего от медицинского аппарата, отмеряющего жизнь. С сожалением отмечаю, что головная боль никуда не делать, лишь, переместилась в сторону затылка, съёжившись там до величины ювелирного молоточка.
В поле моего зрения матово-белые квадратики подвесного потолка, расчерченные серебристыми полосами алюминиевых перекладин. Матовые же лампочки белого, тёплого света. Над головой, приветливо подмигивает красным, огонёк датчика дымоуловителя. Ещё один, такой же, замечаю возле окна, в сторону которого повёрнута моя кровать.
За окном темнота. Вижу, как она наползает на края опущенных жалюзи, норовя поглотить их, и проникнуть в помещение. Несколько раз моргаю, и наваждение рассеивается. Перевожу взгляд влево, вправо, оцениваю окружающую обстановку.
Небольшая комната, стены которой выкрашены голубой краской. Слева дверь, справа — глухой, медицинский шкафчик и небольшой столик на колёсиках. Что расположено вдоль стены, в изголовье кровати, мне не видно, и я пытаюсь приподнять голову, в попытке разглядеть выпадающий из поля зрения кусок палаты. С нулевым успехом. Что-то фиксирует мою макушку, не позволяя двигать ею. Поднимаю правую руку, но, до головы не доношу. Примерно, на середине пути, её дергает привязь, оканчивающаяся мягким браслетом на запястье, который я разглядел, вытянув руку на максимально позволенную мне высоту. С левой рукой та же история.
С небольшими допусками по свободе, но я, надёжно зафиксирован на койке.
Мгновение, и на меня накатывает приступ паники, затуманивающий разум, перехватывающий дыхание…. Судорожно дёргаю в разные стороны руками, в попытке вырваться из западни, открываю рот, надеясь криком привлечь чьё-нибудь внимание, но оттуда не вырывается ни звука, кроме тихого, свистящего хрипа.
Меня накрывает всё сильнее и сильнее. За конвульсивными метаниями не замечаю взбесившихся приборов, регистрирующих чрезмерное перенапряжение пациента. Запрограммированные, они, отчаянным писком взывают к помощи, и та не заставляет себя ждать.
В помещение, с, не на шутку разошедшейся пациенткой, врывается дежурный врач в сопровождении медсестры. Кинув взгляд на экраны беснующихся приборов, и быстро разобравшись с причиной переполоха, он в пару шагов преодолевает расстояние до кровати, и нажимает несколько кнопок на одном из них, изменяя дозировку транспортируемых лекарств.
Постепенно, пациентка затихает, впадая в медикаментозный сон, а, выполнившие свою функцию, аппараты успокаиваются, входя в режим наблюдения.
Ещё раз сверившись с показаниями и убедившись, что заснувшая девочка, в миновавшем припадке не нанесла себе никаких повреждений, он направляется к выходу, кивком подав знак медсестре следовать за собой.
Выйдя в коридор, он тихонько прикрывает дверь, ведущую в палату интенсивной терапии.
Глава 2
Джу СуЕн — на свои сто девяносто сантиметров роста и комплекцией здоровяка, не отличался спокойным характером. Его норов, скорее, походил на горную вершину — опасную и непредсказуемую. На, вечно хмуром, вытянутом лице с заострённым подбородком и невнятными скулами, положительные эмоции были редкими гостьями. Обычно, его рот, с полной, характерной для девушек, нижней губой, трогала мимолётная улыбка, когда нужно было изобразить дежурную приветливость. В остальное время, суровый взгляд карих глаз из-под густых бровей, лишь подчёркивался опущенными вниз уголками рта. Копна тёмных волос на голове, уложенная в объёмную причёску, добавляла к росту пару сантиметров, визуально, делая парня ещё выше.