Девушка стоит на коленях перед импровизированным столом, ее лицо озаряет мерцающая свеча. Вокруг признаки временного жилья: спальный мешок, консервы и маленькая походная кухня. Она вскрывает банку консервным ножом и не подозревает о двух мужчинах, приближающихся сзади.
Пока я набираю воздух для предупредительного окрика, девушка резко оборачивается и сталкивается лицом к лицу со злоумышленниками. Все, что у нее есть — консервный нож в руке, слабое оружие против двух больших мужчин.
— Это мой дом, — говорит она. — Выметайтесь.
Я могу вмешаться. Но вместо этого стою на прежнем месте, наблюдая за происходящим. Чтобы понять, из чего сделана эта девушка.
Один из мужчин смеется:
— Мы просто зашли в гости, сладенькая.
— Разве я вас приглашала?
— Подумай, как ты смогла бы воспользоваться нашей компанией.
— Подумай, как ты смог бы воспользоваться своими мозгами.
Не самый мудрый способ урегулировать ситуацию, как мне кажется. Теперь их похоть смешалась с гневом, опасная комбинация. Но девушка стоит совершенно неподвижно, абсолютно спокойная, потрясая этим жалким кухонным прибором. Когда мужчины кидаются вперед, кончики моих пальцев ног уже напряжены, готовы к прыжку.
Она прыгает первая. Один рывок, и ее нога ударяет прямо в грудную клетку первого мужчины. Это грубый, но эффективный удар, и нападавший шатается, сжимая грудь, словно не может дышать. Прежде чем второй успевает отреагировать, она уже бросается к нему и ударяет открывашкой по голове. Тот воет и отступает.
Это становится интересным.
Первый мужчина приходит в себя и бросается на нее, толкнув девушку так сильно, что они оба падают на пол. Она лягается и размахивает руками, ее кулак заезжает нападающему в челюсть. Но ярость притупляет болевые ощущения, и он с ревом наваливается на девушку, нейтрализовав ее своим весом.
В этот момент подскакивает и второй мужчина. Схватив ее запястья, он прижимает их к полу. Юность и неопытность загнали ее в неприятности, от которых та не сможет убежать. Какой бы сильной она не была, девушка все еще зеленая и неподготовленная, и не сможет избежать того, что сейчас произойдет. Первый мужчина расстегивает ее джинсы и сдергивает их вниз с тощих бедер. Его возбуждение очевидно, ширинка разбухла. Самое уязвимое положение для атаки.
Он не слышит, как я приближаюсь. В одно мгновение насильник расстегивает ширинку на штанах. А в следующее уже лежит на полу с разбитой челюстью, выбитые зубы вываливаются из его рта.
Его товарищ успевает выпустить руки девушки и вскочить, но он недостаточно быстр. Я — тигр, а он не более чем неуклюжий буйвол, тупой и беспомощный против моего удара. С воплем он падает на пол, и, судя по тому, под каким причудливым углом располагается рука, его кости сломаны в двух местах.
Я хватаю девушку и ставлю ее на ноги.
— Ты в порядке?
Она застегивает свои джинсы и смотрит на меня.
— Кто ты, черт побери?
— Обсудим это позже. Сейчас нам надо уходить! — рявкаю я.
— Как тебе это удалось? Уложить их так быстро?
— Ты хочешь научиться?
— Да!
Я гляжу на двух мужчин, которые стонут и корчатся у наших ног.
— Тогда вот тебе первый урок: знай, когда пора бежать.
Я толкаю ее к двери.
— Это время наступило сейчас.
Я наблюдаю, как она ест. Для такой маленькой девушки у нее волчий аппетит, она слопала три тако с курицей и большой стакан «Кока-Колы». Она захотела мексиканской кухни, поэтому мы сидим в кафе, где играет музыка мариачи, а стены украшены яркими картинками с танцующими сеньоритами. Хотя черты лица девушки китайские, она стопроцентная американка, от коротко стриженых волос до рваных джинсов. Грубое и дикое существо, которое с шумом высасывает остатки своей «Колы», а затем громко грызет кубики льда.
Я начинаю сомневаться в разумности этого предприятия. Она уже слишком взрослая, чтобы начать тренировки, и слишком дикая, чтобы научиться дисциплине. Мне нужно отпустить ее обратно на улицу, если это то место, куда она хочет отправиться, и найти другой вариант. Но потом я замечаю шрамы на костяшках пальцев и вспоминаю, как близка она была к тому, чтобы в одиночку расправиться с двумя мужчинами. У нее есть талант и бесстрашие — две вещи, которым нельзя научить.
— Ты помнишь меня? — спрашиваю я.
Девушка ставит свой стакан и нахмуривается. На мгновение мне кажется, что я вижу искру узнавания, но затем она исчезает. Девушка качает головой.
— Это было давно, — говорю я. — Двенадцать лет назад.