Урожаи агромира сгнили на огромных полях. Стада тучного скота погибли, пронзенные изнутри спорами свирепствующих грибковых инвазий. Вода чистых богатых растительным и животным миром океанов превратилась в светло-коричневую жижу. Для Алгонкиса Форгал припас настолько разрушительный и прожорливый истребитель экологии, что даже Мурнау был удивлен, как быстро лесистая луна превратилась из вечнозеленого мира изобилия в гниющий шар грязи и разложения. Сухие иглы засыпали лесную почву, а огромные стволы железных деревьев истекли соком, превратив плодородный чернозем в тошнотворную трясину. Агрессивные виды грибков разорвали древесину и кору, свалив множество колоссальных деревьев. Оставшиеся превратились в окаменевший лес из гигантских столбов, которые обвиняюще указывали на небеса. Когда популяции местных насекомых погибли, подпитывая оболочку умирающего мира, плесень и мучнистая роса покрыли все слоем конкурирующих микроорганизмов.
— Послушай меня, Латам, — прорычал капеллан в вокс-трубку. — Ты и твои братья Кулаки уже мертвы, вы просто еще не знаете об этом. Где ступают сыновья Мортариона, там торжествует воля Владыки Смерти. Мы несем голод, чуму, войну и полное уничтожение во многих его формах. Мы несем апокалипсис во имя Мортариона. Мы — Гвардия Смерти, капитан Латам. Мы — Конец всему, — Мурнау позволил злобному выражению растянуться в жестокую улыбку.
— Но, — сказал капеллан, подняв палец, — не облегчай нам задачу. Хотя мы здесь для того, что отправить тебя в самое последнее путешествие, смерть бессмысленна без сладкого сожаления о счастливой жизни. Когда мои уничтожители заберут твою жизнь, а они это сделают, можешь не сомневаться, я хочу, чтобы ты постарался. Чтобы боль утраты отразилась в твоей груди с хрипом последнего вдоха. Ничто так не радует моего повелителя, как семена сомнения, посеянные в сердцах смертных, семена, которые вырастают в сады тьмы и отчаяния, прежде чем его инструменты смерти не вырвут эти сердца из несчастных и отчаявшихся тел. Мы — инструменты, капитан. Знай, что никакие укрепления и защита не спасут тебя. Знай, что помощи не будет. Знай, что твой Император покинул тебя.
Вокс в шлеме Мурнау застрекотал. Он повесил вокс-трубку на встроенный в стену рычаг и надел боевой шлем.
— Мурнау слушает, — прошипел он.
— Моритат Форгал хочет поговорить с тобой, брат-капеллан.
— Переключай.
Мурнау снял со стеллажа болт-пистолет с барабанным магазином и вложил в кобуру на поясе. С большим почтением он взял с подставки символ своей должности — крозиус арканум. Короткий адамантиевый жезл венчала фигура костлявого ангела, его изогнутые крылья соприкасались кончиками, образуя шипастое навершие почтенного оружия.
Мурнау спустился с рампы в трясину, о его бронированные колени плескалась похожая на сироп грязная вода. Капеллан чувствовал, как мокрая земля цепляется за его ботинки засасывающей хваткой, хотя мощи его силового доспеха было более чем достаточно, чтобы выдернуть их из болота. Шагая по грязному мелководью, Мурнау вышел из тени посадочной капсулы и направился через окаменевший лес.
— Это Форгал, — затрещал вокс. Голос офицера был далеким, как эхо в гробнице.
— Мой брат в жизни и смерти, — ответил Мурнау, — помехи забивают связь.
— Дело не в ретрансляторе, — сказал ему Форгал. — «Жало Барбаруса» покинуло орбиту.
— Ты уходишь? — спросил Мурнау.
— Сканирование авгурами дальнего действия выявило флотилию-жертву, которая входит в соседнюю систему.
— Грузовые суда?
— Большие зерновозы в сопровождении эскортного крейсера Имперской Армии, — сообщил ему Моритат, — мы собираемся принести им кару примарха.
— А мы псам Дорна на поверхности лесистой луны, — заверил его Мурнау.
Когда Мурнау тащился через трясину, а по воде перекатывалась слабая рябь, он чувствовал, как распадается под подошвами ботинок гнилая масса упавших деревьев. Почерневшие чахлые останки все еще пронзали висевший над водой ядовитый туман. Липкая поверхность боевого доспеха стала ловушкой для неловких мух и комаров, и вскоре броня покрылась умирающими насекомыми.
Он увидел далекую и мгновенную вспышку во мраке леса, за которой последовала тепловая волна, всколыхнувшая дымку и зарегистрированная авточувствами доспеха. За разорванной пеленой тумана показалась цель капеллана. Мурнау смог разглядеть среди изъеденных болезнью деревьев очертания потерпевшего крушение корабля.