Когда Тентил достиг дальней части комнаты, он обогнул помост, с которого Мастер иногда наблюдал за тренировками послушников, и шагнул в дверь за ним. Винтовая лестница привела его на следующий этаж, где он оказался в длинном, широком коридоре, пересекаемом несколькими перпендикулярными залами. Стены были темными и лишенными украшений, за исключением статуй, стоящих в нишах по обе стороны через каждые семь шагов. Хотя все скульптуры были одеты одинаково, у каждой были какие — то отличия, которые отличали ее от других, уникальная черта, выделявшая ее из толпы.
Иногда статуи демонстрировали едва заметные изменения в позах — голова могла однажды быть наклонена на несколько градусов ниже, чем раньше, ранее скрюченные пальцы необъяснимым образом выпрямлялись, а наклон плеч изменялся ровно настолько, чтобы не нарушить равновесие фигуры.
Тентил не был уверен, были ли эти изменения реальными или воображаемыми, он был в храме с детства и ничего не знал об этом мире, когда прибыл сюда. Это место наводило на него ужас в юности, и беспокойство так до конца и не исчезло.
Он быстрым шагом прошел по коридору, не обращая внимания на молчаливых помощников, мимо которых проходил. Его разум должен был быть ясным, когда он стоял перед Мастером. Это было бы его единственной защитой, единственным способом защитить себя от страшного возмездия.
Единственный способ защитить землянку.
Комната Хозяина находилась в конце коридора. За входной дверью стоял единственный послушник, одно из трех существ в Ордене, не принявших обет молчания, — корелти. Она была волтурианкой с резкими чертами лица, сине-серой кожей и светящимися оранжевыми отметинами на лице и шее. Ее глаза-склеры и все остальное были того же цвета, что и отметины.
Она не отрывала взгляда от Тентила, когда он приблизился, ее слегка приподнятый подбородок и опущенные брови выражали ее чувства так ясно, как будто она произносила их вслух, что она делала несколько раз до этого.
Тебе здесь не место, и достаточно скоро тебя усмирят, как животное, которым ты и являешься.
Корелти служила правой рукой Мастера, смертоносная убийца сама по себе, ставшая еще более опасной из-за преданности Пустоте и лидеру.
Тентил остановился перед ней. Несмотря на ее грозность и положение, он не боялся ее — его страх был прикован к существу, ожидавшему за дверью.
— Лучше бы ты не возвращался, — сказала Корелти. — В течение многих лет я мечтала выследить тебя и вонзить клинок в дерзкое сердце.
Внезапно осознав, что у него за поясом заткнуты бластер и флешеточный пистолет, Тентил сжал зубы, стараясь не допустить, чтобы мышцы челюсти напряглись. Орден зашел слишком далеко в своих попытках завладеть его голосом, и он упорно боролся, чтобы сохранить его.
Но молчание казалось единственным подходящим ответом в этой ситуации.
Корелти прищурилась и покачала головой.
— Дисциплинированный только тогда, когда тебе это выгодно. Ты недостоин его благосклонности.
Отступив в сторону, она рывком открыла дверь.
Тентил повернул голову вперед и шагнул через дверной проем в темную комнату, больше не уделяя Корелти своего внимания.
Покои Мастера представляли собой круглую комнату с высоким заостренным потолком, на котором постоянно крутились изображения, подобные тем, что были во внутреннем дворе — случайные проблески туманностей и крошечных звезд среди глубокой черноты. Стены были окутаны густой, непроницаемой даже для глаз Тентила, тенью. Он был уверен, что в темноте скрывались потайные двери, возможно, даже одна из них вела в личные покои Мастера, но не мог знать наверняка.
Единственный источник света в комнате исходил из центра потолка в виде конуса, как будто поднимаясь из темноты самой Пустоты. Свет падал прямо на простой деревянный стул, расположенный в центре комнаты, и освещал серые камни пола на несколько метров вокруг единственного предмета мебели.
— Сядь.
Голос доносился отовсюду одновременно, огибая комнату, как будто он скорее подчинялся законам акустики, а не находился в их власти. Тентил хорошо знал его, голос Мастера был единственным, что он слышал за многие годы после того, как был доставлен в Бесконечный Город еще юнцом. Глубокий и плавный, он был прерван едва уловимым, хриплым шепотом, который придавал ему потусторонний оттенок. Тентил подошел к креслу, повернулся и сел. Его желудок скрутило в узел, но он не позволил этому ощущению отвлечь его, он отогнал свои мысли.