Тентил повернулся, чтобы посмотреть на нее, его лицо снова приняло нейтральное, непроницаемое выражение.
— Нам нужно идти.
Взгляд Абеллы упал на шрамы на его щеках. Если здешние техники были способны заживлять раны так быстро и полностью, как она только что видела, почему у Тентила были такие заметные шрамы? За эти годы Каллион оставил на ней свою долю отметин, но в конце концов всегда стирал их, иначе ее спина на девяносто процентов состояла бы из рубцовой ткани.
— Кто были эти люди? — спросила она. — Кто был тот мужчина в комнате? Почему они преследуют тебя?
Тентил оглянулся в ту сторону, откуда они пришли, прежде чем взять ее за руку и притянуть ближе.
— Позже.
Абелла отдернула руку.
— Нет. Если они пытаются убить тебя, что помешает им убить и меня?
— Я, — прорычал он, продолжая держать ее за руку. Он наклонился ближе. — Они не причинят тебе вреда.
— Ты не можешь этого знать.
— Пятерых.
— Что?
— Мы убили пятерых — ответил он. — Убьем их всех, если понадобится.
Обещание, прозвучавшее в резком тоне, заставило ее похолодеть.
— Кто они, Тентил?
— Нужно идти, Абелла.
— Тогда иди без меня, — она снова потянула его за руку. — Я все равно просто замедляю тебя.
Он обнажил зубы, обнажив острые клыки, его клыки усиливали угрозу в выражении лица и его брови низко опустились.
— Ты пойдешь. Сейчас.
Он снова потянул ее за руку, и хотя она знала, что уступает в силе, и он мог легко снова перекинуть ее через плечо, Абелла сопротивлялась.
— Отпусти меня! — Она согнулась в талии, отодвигаясь от него задом, чтобы использовать вес как якорь.
Не проявляя никаких признаков напряжения или затруднения, он притянул ее ближе.
Абелла опустила руку к бедру и вытащила пистолет из кобуры, прижав дуло к его животу. Ее рука дрожала, когда она поправляла хватку оружия.
— Я сказала, отпусти меня, Тентил.
Его тело замерло, и он опустил глаза, чтобы взглянуть на пистолет, прежде чем встретиться с ней взглядом. Выражение его лица ничем не выдавало мыслей или чувств. Единственное, в чем Абелла могла быть уверена, так это в полном отсутствии у него страха.
Она никогда не была жестоким человеком, даже никогда не дралась. Ее участие в битве на конспиративной квартире было вызвано адреналином и паникой. Но это, когда она угрожала Тентилу пистолетом, заставляло ее чувствовать себя почти так же отвратительно, как смотреть, как он калечит себя.
Но какой у нее был выбор? Она хотела вернуться домой, и независимо от того, обещал он обеспечить ее безопасность или нет, в настоящее время он удерживал ее против воли.
— Я только что освободилась от одного похитителя. Я не позволю кому-то другому забрать меня, — сказала она. — Просто отпусти меня.
Он удерживал ее взгляд, казалось, целую вечность. Ее сердцебиение становилось громче с каждым мгновением.
— Нет, — наконец сказал он, вложив в это короткое, простое слово сокрушительную окончательность.
— Не заставляй меня стрелять в тебя.
— Позже.
— Что? Я… Я приставила пистолет к твоему животу. Ты что, не понимаешь этого, или…
— Абелла, нам нужно идти сейчас. Они рядом, и если они найдут нас, то убьют и тебя.
Каждое его слово было немного более резким, чем предыдущее, каждое звучало немного более болезненно.
Она вырвалась из его железной хватки на своей руке.
— Тогда отпусти меня и уходи!
Быстрее, чем она могла разглядеть, он зажал в кулаке ствол бластера и отвел его в сторону. Она ахнула, когда оружие — ее единственный рычаг воздействия — вывернулось из рук. Он обнял ее другой рукой, прижал ладонь к пояснице и ее тело к своему.
— Я сделал все это для тебя, — сказал он, глаза мгновенно почернели, клыки обнажились. — Выследил Каллиона, чтобы заполучить тебя. Убил их всех, чтобы обладать тобой, — он приблизил свое лицо к ее, притягивая еще крепче к себе, так, что ее тело оказалось на одном уровне с его. — Я не отпущу тебя.
Абелла уставилась на него округлившимися глазами и приоткрыв губы. Логичный голос в голове говорил ей, что это не нормально — его мотивы только делали весь этот эпизод еще более тревожным, и она была права, что боялась его. Тем не менее, другая часть ее была возбуждена его одержимостью, тем, как его глаза и руки удерживали ее на месте. Как бы сильно ей ни хотелось отстраниться, она не могла отрицать, что испытывает непреодолимое желание прижаться ближе и впитать в себя больше его тепла.